Постлюдия

"Миасские! Кусай что покрасней! -

подбадривала Крюкова Ефимова -

Валерик, меж супругами есть химия,

но, знаешь сам, что к Дашке не попросишься.

Отправилась налево!? Пох*р! С ней,

сейчас в кровати увалень попроще-то -

дежурный инженер без права выезда.

Ну вытащит на дачу повесне,

ну сходят раз в кабак и раз на выставку".

 

"Ох, Крюкова, тебе не занимать

характера - сварливенький характерец!"

В узорчатом поношенном халатике,

она лениво хвастала обновками.

Ефимов огрызнулся: "Завтра мать..."

"Уйду, коль скажешь! Выспишься, обмоешься.

Но после позвони, чтоб я приехала,

найду бутылку "тминной" в закромах.

Иль всё-таки остаться? Я приветлива."

 

Ефимов завалился на живот,

накручивая радио на полную.

"Валерик, Ободзинский пел, напомни мне,

про старое письмо в столе под книгами".

На кухне битый час стоял жаргон:

Смирновы пили, Зыковы - с поминками.

"Добро, Лариса, - буркнул - можем видиться.

Пока я не успел заплыть жирком,

быть может стоит - к сукам с мордобитием?"

 

"Пора бы откреститься от ста "но"...

Я выскочу за луком и за яйцами".

"Представь, Лариса, как они замацали

мою душонку, коль тебя не хочется!?"

"Давай покатим осенью страной!?"

"Наш брак давно про*бан в топке ханженства, -

Ларискин взгляд - испуганный, пришибленный, -

как пуговица с клетчатых штанов,

которую "та" так и не пришила мне".