ТЕМНОТЕ

Наступаю на пятки своей же тени,

Чтобы сесть в углу, обхватив колени,

И персты, как ростки, меж собой пуская,

Я пытаюсь вспомнить, каков вкус мая.

 

Вижу снежную крышу оранжереи.

Пусть над ней никогда флердоранж не реял,

Все равно роднее прохлада стёкол

Всех морей, и тропик, и потных окон,

 

К чьим слезам приложена сухость кожи,

Что сама стеклу не родна, но все же

Отдыхает на нем от хозяйской прыти,

Когда нечем платить, когда нечем крыть и

 

Я сижу в углу и считаю звёзды,

Что, собравшись в скирд, еще тают в гнездах,

И навскид вкрапленные в ткани Мира,

Как мазки художника-ювелира

Припечатаны к небу могучим штампом.

Сколько нужно бумажек, печатей, штрафов

Заплатить, инстанции чередуя,

Чтоб впечатать в небо очередную?

 

Я сижу на стыке обойных полос

И из темной главы, словно буйный волос,

Тяжесть мысли шею склоняет к полу.

Я склоняю "Мир" и ищу глаголы.

 

И, задав вопрос потолку : "Что толку

С темноты, что, испачкав стенную полку,

Мажет все, размывая, меняет вид, но

Меня ведь нет, раз меня не видно ?"

 

Я сижу в грузном обществе мебели

И колени руками, как стеблями,

Оплетаю, во мраке растаяв,

Я сижу и в стену врастаю.