ЛИТЕРАТУРА И РЕЛИГИЯ: РАЗНИЦА В СТОЛЕТИЕ
ЛИТЕРАТУРА И РЕЛИГИЯ: РАЗНИЦА В СТОЛЕТИЕ
Борис Ихлов
Современный сознательный рабочий, воспитанный крупной фабричной промышленностью, просвещенный городской жизнью, отбрасывает от себя с презрением религиозные предрассудки…
Ленин, «Социализм и религия»
«Наша программа вся построена на научном и, притом, именно материалистическом мировоззрении. Разъяснение нашей программы необходимо включает поэтому и разъяснение истинных исторических и экономических корней религиозного тумана. Наша пропаганда необходимо включает и пропаганду атеизма» - по этой фразе Ленина прекрасно видно, насколько КПРФ или Итальянская компартия, с которой КПРФ берет пример, не являются коммунистическими организациями.
«Было бы нелепостью думать, - пишет далее Ленин, - что в обществе, основанной на бесконечном угнетении и огрубении рабочих масс, можно чисто проповедническим путём рассеять религиозные предрассудки. Было бы буржуазной ограниченностью забывать, что гнёт религии над человечеством есть лишь продукт и отражение экономического гнёта внутри общества. Никакими книжками и никакой проповедью нельзя просветить пролетариат, если его не просветит его собственная борьба против тёмных сил капитализма. Единство этой действительно революционной борьбы угнетённого класса за создание рая на земле важнее для нас, чем единство мнений пролетариев о рае на небе».
Эпоха Возрождения, восстание Уота Тайлера, Великая крестьянская война 1525 года в Германии, нашедшая продолжение в западных провинциях Франции, где в 1548 году произошел ряд крестьянских восстаний, вызванных возмущением против непомерного соляного налога, новая волна бунтов в 1577 - 1578 гг. – всё было благодатной почвой для критики религии в произведениях крупнейших писателей.
Франсуа Рабле (1494-1553) – высмеивает догмат о бессмертии души, божественное откровение называет заумью («Гаргантюа и Пантагрюэль»). В его книге один герой рожден через ухо. «Я подозреваю, - пишет Рабле, - что вы не верите такому странному рождению. … порядочный и здравомыслящий человек верит во всё, что ему говорят и что написано. См. Притчи Соломона, гл. XIV: «Невинный верит каждому глаголу», см. святого апостола Павла первое послание коринфянам. Гл. XVIII: «Милостивец верит всякому». Почему же вы не верите? Никакой видимости правды, скажете вы. Я же вам скажу, что именно по этой причине вы и должны верить совершенной верой, ибо сорбонисты говорят, что вера есть «вещей облачение невидимых»… для бога нет ничего невозможного, и если б он захотел, то все женщины рожали бы детей через уши».
Действительно, нет никакой видимости правды в утверждении о воскрешении, в утверждении, что Земля возникла раньше Солнца, в утверждении, что надо любить то, что невозможно ни увидеть, ни услышать, ни обонять, ни осязать, причем любить сильнее, чем свои детей. Маразм! Но именно поэтому в него и верят.
В XVII-XVIII вв., в период зарождения рабочего класса и роста рабочего движения европейское искусство, еще не ангажированное полностью, как армия философов, правящими классами, шло в ногу со временем. Оно сочетало борьбу против отживающего феодализма и нарождающейся буржуазной знати с критикой религии. Эта критика была изначально необходима капитализму, ему нужны были не ветхозаветные мифы, но наука. Однако затем буржуазия приступила к удушению свободомыслия в форме крепнущего диалектического материализма – с помощью в том числе религии.
Художник Ватто (1684-1721) в пику церковной живописи рисовал быт третьего сословия, в том же духе творил Грёз (1725-1805). Отрицание манерного искусства – в творчестве скульпторов Бушардона (1698-1762) и Пигаля (1714-1785). В пику придворной опере Руссо (1712-1778) пишет комическую оперу «Деревенский колдун». В духе реализма пишут аббат Прево («История кавалера де Грие и Манон Леско», 1731) и Лесаж («Хромой бес», 1707), Дидро в духе реализма пишет роман «Монахиня» с критикой церкви.
Писатель и философ Шарль Луи де Монтескье (1629-1755) солидаризуется со Спинозой (1632-1677): «То вечное и бесконечное существо, которое мы называем богом или природой, действует по той же необходимости, что и существует» (Спиноза Б. Этика. М., Избр. произв. в 2 т. 1957. Т. 1, С. 522). Т.е. нет никакого божественного произвола, философ отвергает тезис Фомы Аквинского, что каждые предмет и явление есть результат целенаправленной активности бога . Если природа и создана богом, считает Монтескье, он не в силах ее уничтожить.
Монтескье не признает чудес, пишет, что религия не имеет отношения к науке, наука не может быть служанкой религии, как этого желал Аквинский, только наука может познавать окружающий мир.
Верховенство мистического, потустороннего над материальным миров в религии, утверждает Монтескье, игнорирует трудовую практику человечества, которая на самом деле имеет первостепенное значение для общества («О духе законов», гл. XII).
Монтескье критикует и учение о рае и аде, т.е. и догмат о наказании на том свете, критикует фатализм Августина, который считал, что господь заранее предопределил, кому быть грешником, кому праведником. Тем самым Монтескье частично снимает с господа обвинение в греховности людей, которое формулирует Хайям, но обличает убийство египетских младенцев – по указу господа.
Монтескье – противник религиозного. «потустороннего» искусства в духе Платона, Августина и Фомы. Художник – не Робинзон, подчеркивает Монтескье, поэтому расцвет искусства или его упадок всецело определяется социально-политическими условиями.
В то же время он подчеркивает, что художественное творчество подчинено определенным закономерностям. В этом нет грубого объективизма, уравнивающего искусство и естественные науки, Монтескье лишь вполне материалистически возражает релятивизму и субъективизму в целом, утверждая, что красота произведения искусства есть отражение красоты природы.
Романы Сэмюэля Ричардсона (1689-1761) «Памела», «Кларисса» - реалистической направленности, но Ричардсон считал буржуазное общество идеальным.
В 1709 г. Джозеф Аддисон и Ричард Стиль создают ряд журналов, в которых рождается первая сатирическая журналистика – правда, целиком буржуазной направленности.
В то же время Джонатан Свифт (1667-1745) – не только отвергал конституционную монархию, ненавидел не только аристократию, феодалов, но и нарождающуюся буржуазию: «Богатые пожинают плоды бедных».
В «Сказке бочки» Свифт высмеивал теологические споры («остроконечники и тупоконечники»), в то же время предлагал выбор между чумой и холерой: считал, что для общественной морали англиканская церковь относительно меньше испорчена пороками, фанатизмом и произвольными извращениями христианской идеи — по сравнению с католицизмом и радикальным пуританизмом.
20-е годы XVIII в., в пьесе Джона Гэя «Опера нищих» скупщик краденого поет: «И министр великий считает честным себя, как и я». Еще со сцены звучит:
Коль бичуешь порок,
Будь уме себе впрок,
Не задень при дворе никого.
Взятки станешь бранить –
Каждый станет вопить,
Что ты метишь, наверно, в него.
Даниэля Дефо (1661-1731) нельзя обвинить в безбожии, он был тайным агентом и вигов, и тори, но разоблачил перед читателями и вигов, и тори, и прочие политические конторы: «Я видел изнанку всех партий, изнанку всех их претензий и изнанку их искренности и… я говорю о них: всё это – простое притворство, видимость и отвратительное лицемерие со стороны каждой партии, во все времена, при всяком правительстве, при всякой перемене правительства… Их интересы господствуют над их принципами». И вместе с Дефо вся Англия понимала, что парламентские выборы не имеют ничего общего с волеизъявлением народа и даже с волеизъявлением четверти миллиона избирателей. Три столетия прошло – а поклонники КПРФ этого до сих пор не понимают.
Разоблачение парламентаризма можно видеть и у предтечи критического реализма в английской живописи Уильяма Хогарда (1697-1764), который представил публике серию из 4-х картин под общим названием «Выборы». В картине «Подкуп избирателя» - жадная мордочка сквайра, высчитывающего, кто из кандидатов ему больше заплатит, и больше платит аристократ, уверенный в победе. На другой картине тот же аристократ в кабаке спаивает своих избирателей. В картине «Триумфальное шествие» - пьянка победителя. Ничего не напоминает?
Генри Филдинг (1707-1754), автор необычайно затянутой «Истории Тома Джонса, найденыша», в сатирической комедии «Дон Кихот в Англии» рисует картину, как избиратели одного города пришли в ужас от того, что на близящиеся выборы выставлен лишь один кандидат, который в отсутствие конкурентов не будет давать им взятки.
Главарь шайки Джонатан Уайльд обращается к двум враждующим группам разбойников, тори и вигов, а публика, дура, принимает участие в ссорах между шайками. Сам Филдинг говорил, что цель комедии - изображение «бедствий, навлекаемых на страну всеобщей коррупцией».
Филдинга можно заподозрить в неверии - в другой комедии «Жизнь и смерть Здравого Смысла» речь о борьбе королевы Здравый Смысл с Попами и Законом, добивающимися её смерти (часть комедии «Пасквин», сатиры на современное общество).
Уильям Блейк (1757-1827), представитель революционного романтизма, писал: «Тюрьмы выстроены из камней Закона, а публичные дома – из кирпичей Религии».
Генрих Гейне (1797-1856) будто бы религиозен: «Ни видением, ни земным экстазом, ни голосом с неба, ни каким-нибудь чудесным сном был я приведен на путь спасения а моим просветлением был я обязан просто знакомству с книгой. Книгой? Да, и это старая, простая книга, скромная, как природа, и естественная, как она же. Такая же беспритязательная и обыденная, как солнце, согревающее нас, и хлеб, насыщающий нас. Книга, глядящая на нас так же приветливо, с такой же благословляющей добротою, как старая бабушка, читающая ежедневно эту книгу милыми дрожащими губами с очками на носу. Эта книга называется так же просто – Библия. Справедливо называют ее также Священным писанием. Кто потерял своего бога, тот снова найдет его в этой книге, а кто никогда не знал его, на того повеет из нее дыханием божественного слова. Евреи, понимающие толк в драгоценностях, хорошо знали что делали, когда во время пожара второго храма на жертву огню оставили золотые и серебряные жертвенные сосуды, канделябры и лампы, даже первосвященническую ризу с большими драгоценными камнями, - и спасли только Библию. Она была истинным сокровищем храма и, слава богу, оно не погибло в огне».
Эту цитату приводят в книге «Доказательства существования Бога. Аргументы науки в пользу сотворения мира» (М., Новая мысль, 2005).
В книге забыли только сообщить, что Гейне – родственник Карла Маркса, весьма с ним был дружен, поддержал Июльскую революцию 1830 года. Отпетый атеист, отвратила его от религии еще в детстве зубрежка текстов в католическом учебном заведении. В студенчестве Гейне называл иудаизм «большим несчастьем». Но в 1825 году перед получением диплома доктора Генрих вынужден был креститься, так как дипломы выдавались только христианам.
В той же книге опять же без ссылки приводят и слова якобы Вольтера (1694-1778): «Нужно быть слепым, чтобы не быть ослепленным той картиной, нужно быть глупцом, чтобы не признать ее Творца, нужно быть безумцем, чтобы перед Ним не преклоняться… В мнении, что бог существует, есть свои трудности, но в противоположном мнении наличествуют абсурды».
Написана чушь собачья, все наоборот, антинаучные абсурды – в Библии, особо в части, посвященной сотворению мира. Вольтер не мог такого написать, книга лжет.
Да, Вольтер полагал, что Христос – историческая личность, и уважительно отзывался о нем. Но в книге забывают упомянуть, что Вольтер призывал «раздавить гадину» (церковь), и в «Обеде у гражданина Булэнвилье» обрушивается и на христианство, и на иудаизм.
В 1722 году Вольтер в поэме «За и против» доказывал, что христианская религия, предписывающая любить милосердного бога, на самом деле рисует его жестоким тираном, т.е. объявил о разрыве с христианством.
Другое дело, что в силу слабой развитости естествознания Вольтер не мог помыслить происхождение Вселенной из самой материи, потому был деистом, отводил богу роль первотолчка и. соответственно. Критиковал атеистов.
Не пишут в книге, что в 60-70-е годы Вольтер отошел и от креационизма, утверждал, что «природа вечна» (Ильин В. В., История философии. СПб., 2005, С. 219).
В той же книге и опять же без ссылки приводят якобы слова Гёте (1749-1832): «Я изучал Библию по принятому в протестантском религиозном воспитании обычаю как говорится, вдоль и поперек… Библия не возбуждала моего сомнения ни в чем. Я был защищен от всяких глумлений на Библией, так как видел их нечестность. Изложенные в ней факты, учения, притчи и символы – всё произвело на меня глубокое впечатление. Поэтому несправедливые и извращающие смысл нападки на Библию вызывают у меня отвращение… Все эпохи, в которые господствует вера, блестящи, возвышенны плодотворны для современников и потомков. Человек никуда не может уйти от бога. Он может назвать себя атеистом, но не в состоянии отрицать в себе томление по богу, который не дает покоя его душе… Время сомнений миновало, ныне сомневается кто-либо в боге так же мало, как в себе».
Как мог весьма неглупый поэт писать такую откровенную чушь? Скорее всего, это выдумка адвокатов церкви. Правда, Энгельс писал о мировоззрении зрелого Гёте: «Гёте не был в силах победить немецкое убожество, наоборот, оно победило его, и эта победа убожества над величайшим немцем есть лучшее доказательство того, что немецкое убожество не могло быть побеждено „изнутри“» (из статьи Ф. Энгельса о книге Грюна «О Гёте с человеческой точки зрения», 1846)]. Но что касается религии, стоит напомнить: летом 1771 года Гёте представил к защите свою диссертационную работу (не сохранилась), где осветил вопрос взаимодействия государства и церкви. Богословы Страсбурга оскорбились идеями Гёте и назвали его «безумным противником религии», декан настаивал не допускать студента к защите.
Весьма демократично (от слова демос, а не от слова «выборы») настроен и великий Роберт Бернс (1759-1796):
Три короля из трех сторон
Решили заодно:
Ты должен сгинуть, юный Джон
Ячменное зерно…
Кто честным кормится трудом –
Таких зову я знатью!..
Настанет день, и час пробьет,
Когда уму и чести
На всей земле придет черед
Стоять на первом месте….
Пусть денег куры не клюют
У баловня удачи –
Простой, веселый честный люд
Тебя стократ богаче!
Религию Бёрнс попирал в своеобразной манере: у него было три незаконнорожденные дочери. Не говоря уже о «Молитве святоши Вилли» или, к примеру, «К портрету духовного лица»:
Нет, у него не лживый взгляд,
Его глаза не лгут.
Они правдиво говорят,
Что их владелец — плут.
Тобайс Джордж Смоллет (1721-1771), врач по профессии – продолжил сатирическую линию Свифта и Филдинга, как отметил Горький, «первый ввел в рамки романа изображение политических тенденций».
«Чиновники и управляющие из Индии, обремененные богатствами ограбленных провинций; невесть как разбогатевшие плантаторы. Рабовладельцы, торгаши с наших американских плантаций, агенты, интенданты и поставщики, разжиревшие за две войны на крови народа; ростовщики, маклеры и всякого рода дельцы… от состав так называемого светского общества в Бате», - пишет Смоллет («Путешествие Гемфри Клинкера»).
В 50-х гг. Смоллет рассматривает жажду обогащения как «естественное право», аналогично Маркс пишет о ложности тезиса Прудона о равенстве в нищете. Но в 70-х Смоллет резко осуждает «всеобщий поток роскоши, затопивший всю нацию».
Мыслящая страта общества вслед за Мандевилем обнаруживает, что капитализм, идущий на смену феодальному смраду, весьма далек от совершенства, точнее – не менее смраден, нежели феодализм. И просвещение, берущее начало в Возрождении, преформируется в сентиментализм, в уход от кипения в общественном противоречии, в надежду на скорое избавление и от капитализма тоже, в тематику сельской идиллии, природы и смерти. Сентиментализм призывает дать волю чувствам и т.д.
Обострение социального протеста происходит позже, во 2-й половине столетия. И Оливер Голдсмит (1728-1774) пишет, что деревня, сельская идиллия – не убежище, а средоточие нищеты, черного труда, невежества. Маркс формулирует: «Мы должны быть благодарны капитализму за то, что избавил нас от деревенского идиотизма». (Через столетие русские врачи опишут чудовищно дурное питание в деревнях, отсутствие санитарии, большую, чем в обездоленных странах, распространенность заразных болезней, высочайшую детскую смертность – в противовес есенинскому мифу о крестьянской избе с магической аурой.)
«Векфильдский священник» - сатира на сентиментализм, положительные качества священника не помогают ему в борьбе с местным помещиком, остается надеяться только на чудо.
Голдсмит отвергает мир собственности, клеймит буржуазную олигархию, но - прославляет средних буржуа. Близок к Голдсмиту и Лоренс Стерн.
Художник Томас Гейнсборо обрушивается на холодный эгоизм буржуазной морали и одновременно на аристократию: «Проклятые джентльмены (знать, Б. И.), на свете нет больших врагов для настоящего художника, чем они». Гейнсборо, в отличие от современных российских художников, не был социально инфантильным и не был столь продажным, как они. Гейнсборо возражает покупке совести художника, современные российские художники мирятся с ней и даже оправдывают.
Британский поэт тех времен не шарахается, как черт от ладана, от гражданственности, не открещивается от политики, не гнет спину перед власть предержащими аристократами или буржуазией.
В 1812 году британский парламент принял билль о введении смертной казни за участие в луддитском движении. Байрон (1788-1824) в палате лордов произнес гневную речь против составителей билля, которые «могут по праву считать себя достойными преемниками того афинского законодателя, о котором говорили, что его законы писаны не чернилами, а кровью». Байрон обрушивается и на мальтузианскую концепцию, положенную в основу билля.
Уильям Коббет, журналист из низов - представлял радикальную оппозицию олигархическому режиму. Коббет не понимал диалектику абстрактного и конкретного в труде рабочего, возможно, он видел последствия общественного разделения труда, отупляющее, обезличивающее действие труда на рабочего, возможно, потому ненавидел фабричную промышленность, не считал ее прогрессивной. Важно то, что Коббет ввел фольклор в английскую литературу. В связи с чем Маркс считал его непревзойденным писателем.
Фольклор ворвался и в музыку, Сесил Шарп собрал и издал сборник «Английская народная песня», вызвавший большой резонанс.
«Революционер с головы до ног», - говорил Маркс о Шелли (1792-1822). «Шелли, гениальный пророк Шелли, - писал Энгельс, - Байрон со своей страстностью и горькой сатирой на современное общество имеют больше всего читателей среди рабочих; буржуа держит у себя только так называемые «семейные издания», выхолощенные и приспособленные к современной лицемерной морали» (Соч., Т. 2. С. 462-463).
Сегодня рабочие не читают ни Байрона или Шелли, ни Маяковского или Горького.
Ленин пишет, что у любой нации есть две национальные культуры.
Критический реализм Диккенса и Теккерея соседствует с творениями Энтони Троллопа, Джорджа Элиота, Уилки Коллинза, Чарльза Рида, пронизанных духом компромисса с буржуазией, идеологией позднего чартизма и тред-юнионизма.
В то же время восстание против нарождающейся буржуазной ханжеской морали можно увидеть в поэзия О. Ч. Суинбёрна («Стихи и баллады» 1866 г.), возврат к Байрону и Шелли.
Уильям Моррис (1834-1896) – в юности увлекался англо-католицизмом, затем – христианским социализмом. Однако его деятельность не оставила места религии. Близкий к Джону Рёскину поэт, художник, деятель социалистического движения, поставил свой талант на службу рабочему классу, помогал составить «Манифест английских социалистов». В «Гимнах для социалистов» он говорит о свержении тиранов, призывает к восстанию, к революции. Тоже противник «безвкусного массового» машинного производства и поборник возврата к ручному мастерству.
В дни стачки 1889 года лондонский докер Джим Коннел пишет песню «Красный флаг», которая становится гимном британских социалистов. Т.е. красный флаг – символ рабочего движения, не СССР.
Если у представителя критического реализма Диккенса герои из простонародья и из буржуазии – набожны, у Голсуорси, особенно в «Саге о Форсайтах» персонажи - сплошь из буржуазии, при этом не вспоминают ни о боге, ни о религиозной морали. На самом деле Голсуорси отображает религиозную индифферентность буржуа на практике, их религиозное ханжество на словах остается за рамками саги.
Традиции критического реализма Теккерея и Диккенса поддержали Джордж Мередит (1835-1909), Сэмюэл Бэтлер (1835-1902) и Томас Гарди (1840-1928). Г. К. Честертон, у которого святоша – еще и детектив, назвал Томаса Гарди «деревенским безбожником, богохульствующим и стенающим над деревенским дураком».
Даже Герберт Уэллс в романе «Когда спящий проснется» (1899) рисовал общество будущего, в котором кучка властителей капиталистов использует достижения науки во вред человечеству. В книге спасает мир революция, хотя сам Уэллс – противник революций. Наконец, Э. Войнич в романе «Овод» показывает англичанина, борющегося в рядах итальянских революционеров.
Новая драматургия связана с именами Ибсена и убежденного атеиста Бернарда Шоу, она включила в себя не только службу рабочему делу, но и осмысление поворота Ленина от немедленной власти рабочих к НЭП.
Начиная с момента Октябрьской революции, многие мыслители, общественные деятели и теологи отмечают, что религия находится в кризисе: не только в СССР, во многих других странах церковь была отделена от государства, а школа от церкви. Началась научно-техническая революция, одновременно грянули Великая депрессия, Вторая мировая война, разрушение системы колониализма.
Кризис религии и церкви возник как составная часть общего кризиса капитализма, что было отмечено в документах московского международного Совещания коммунистических и рабочих партий 1969 года.
По сообщению французской газеты «Комба», в настоящее время церковь посещает менее 25% французов, считающих себя католиками. В одной из стокгольмских газет приходский священник Бенгт Самуэльссон пишет: «Во многих церквах Швеции на воскресные проповеди собирается не более 15—20 человек. Такие церкви следует закрывать или даже взрывать динамитом, ибо нет ничего более оскорбительного для господа бога, чем пустующая церковь во время воскресной проповеди!»
«Сегодня церковь, — пишет американский теолог X. Линдсел, — вывешивает сигнал бедствия. Сегодняшний кризис церкви вызван мощными силами, которые действовали довольно долгое время, но за последние годы ускорили и соединили свои усилия».
Однако сегодняшний затяжной кризис мировой экономики не привел к обрушению религиозности – даже несмотря на давление ЛГБТ и т.п. Наоборот, капитал все активнее использует религию для подмены морали, для подавления протеста (нагнетания единства рабочих и буржуа), для направления протеста в безопасное для себя или в нужное для себя русло (ислам) и пр.
Что удивительно – современное искусство не хочет следовать собственной традиции, ничего не желает противопоставить ни распаду промышленности, ни рождению фашизма в либеральной форме, ни религиозной манипуляции массовым сознанием. Потому стоит говорить не о кризисе религии и церкви, а об общем кризисе искусства.
Апрель 2023
