КУСОЧЕК ХЛЕБА. Часть двенадцатая. РИНГ.

Рогозин сбился со счёта, он уже не помнил, сколько раз в его обособленную камеру смертников приводили парикмахера. Обычно, это происходило один раз в три недели. Его, закованного в цепи, стригли и брили под ноль. Так поступали не со всеми, ведь основной контингент тюрьмы состоял из так называемых политических, которые пытались гласно бороться за свои права. К ним относились несколько по-другому. Тут были чернокожие мужчины и женщины и все они, поголовно, проходили по статье «Терроризм».

 

Тех, кого пленили с оружием в руках, долго и изощрённо истязали, пытаясь выявить их сообщников. В конечном итоге, всех ожидала смерть, но, для разговорчивых, она могла наступить быстрее. Были и такие, которые действительно заслуженно занимали свои места. Те и другие старались держаться раздельно, не смотря на то, что их всех объединял тёмный цвет кожи и общий притеснитель.

 

Начальник полиции и тюрьмы в одном лице, уже перестал надеяться на то, что Глухонемой поможет ему разыскать пропавшие из рудника УНИТА алмазы. К убийству троих дознавателей, ему причислили и смерть охранника Гэри Патерсона, который, по воле начальника, всё-таки достался крокодилу.

 

Муниципалитет выделял огромные средства для поддержания порядка в городке, основная часть которых оседала в карманах начальника полиции. С ним всячески пытались не ссориться, иногда, в угоду ему, специально проигрывая в покер.

 

По вечерам, с пятницы на субботу, в оборудованном подвальном помещении тюрьмы, проводились нигде не афишируемые бои без правил, которые организовывал начальник для местной элиты и их друзей. На такие мероприятия гости являлись со своими дамами, разливали шампанское, делали ставки и наслаждались убийственным зрелищем.

 

Бойцы обновлялись почти еженедельно по причине невозможности больше выступать из-за смертельных исходов или полученных травм. Их никто не лечил, и они подлежали скорой замене. Ставки делали исключительно наугад, выбирая себе претендента по внешнему виду. Исключение из этих правил составляли заслуженные фавориты, на которых ещё можно было заработать. Одним из таких был Арнольд, сильно сбитый негр с опытом уличных драк. Чтобы привлечь его к тюремным турнирам, начальник арестовал его жену, забрав её от детей, и поставил очередное условие – выиграть десять боёв и на одиннадцатом лечь.

 

Он также много думал о Глухонемом. Каким образом ему, закованному в наручники, удалось умертвить троих дознавателей? Освободиться от цепей, поставить на уши всю охрану тюрьмы и, главное, пройти невредимым через туннель с крокодилами? И он решил испытать его на ринге, чтобы воочию убедиться, что он представляет собой на самом деле.

 

Егор понимал, чего от него хотят, наблюдая из клетки за результатом очередного боя. На всякий случай, во время общего отвлечения, он размял пальцы, кисти, мышцы шеи, плеч и корпуса. Он также размышлял над тем, как себя повести во время боя. Впрочем, выбор у него был невелик. Если показать свои умения, то это может сказаться на усилении условий его содержания и обострения бдительности. Поддаться, тогда однозначно, покалечат, если не убьют. Он решил действовать по обстоятельствам.

 

Дуэфстом, под таким именем был зарегистрирован Рогозин, что на африкаанс обозначало Глухонемой. Соперником выставили чернокожего победителя прошлого турнира, на счету которого было два смертельных исхода. Егор не реагировал на громкие стуки дубинок по клетке, которыми охранники пытались привлечь его внимание, чтобы сопроводить на ринг, он же ведь глухой, и воспринимает только то, что видит.

 

Внешний вид Рогозина, как бойца, не удовлетворил игроков, слишком тощий при своём росте и без внушительного рельефа. На табло напротив его имени не было зарегистрировано ни одной ставки. Многие наблюдали за начальником полиции, который всё ещё воздерживался, пребывая в состоянии нерешительности. За минуту до гонга он поставил на Дуэфстома. Другим просто не хватило времени, чтобы последовать его примеру.

 

Не успел рефери закончить объяснения, как соперник нанёс прямой удар правой рукой Егору в лицо. Он решил позабавить публику, избивая белокожего, чтобы под конец размазать его по рингу. Однако то, что произошло дальше, большинство даже не успело зрительно зафиксировать для себя. Рогозин лишь слегка отклонил голову, одновременно повернув корпус полубоком, и коротким встречным движением коснулся передней части его шеи. Это момент был скрыт от зрителей туловищем Егора и рукой бьющего в пустоту негра.

 

Глядя на них со стороны, у присутствующих создалось впечатление, что Глухонемой просто переступил с ноги на ногу. Голова у чернокожего бойца слегка подалась вперёд. Он опустился на колени, какое-то время постоял, держась руками за горло. После нескольких конвульсивных вздрагиваний и захлёбов кровью, чернокожий боец замертво повалился на левый бок. Поединок окончился, так и не успев начаться.

 

- Он что, убил его взглядом? – Благодаря наступившей гробовой тишине, голос одной из дам разнёсся по всему залу настолько ясно и отчётливо, что её слова разобрали в самых дальних уголках.

 

Начальник полиции нервозно потирал ладони, весь выигрыш за бой теперь принадлежал ему одному. Егору подняли руку и объявили победителем, после чего он смиренно проследовал в свою клетку. Он и не рассчитывал на долгий и изнурительный поединок, на который надо было тратить много сил.

 

Это происшествие на ринге оживило публику, тут же начались обсуждения. Всё внимание было сконцентрировано на Дуэфстоме. В вельможном ряду зрителей интересовало, что белый человек делает среди черномазых? Кто он такой и откуда? Действительно ли он инвалид? Женщины сразу же нашли в нём привлекательные черты и стали обсуждать между собой эту тему.

 

Среди негров прошёлся слух о Белом Демоне, непревзойдённом колдуне, который действительно, как шаман вуду, может высосать из тебя душу и сделать послушным зомби. Они с нескрываемым испугом, искоса посматривали в его сторону, считая себя уже обречёнными на мученическую смерть с потерей собственных душ, которыми он будет питаться.

 

Белые потребовали продолжения поединков с участием Дуэфстома. Против него выставили Арнольда, у которого уже было девять побед. О его договоре с начальником полиции никто не знал. Он лишь тяжело вздохнул и вышел на ринг. На щите, служившим табло, белым мелком были вписаны ставки – пятьдесят на пятьдесят.

 

Они стукнулись кулаками, и рефери дал отмашку началу поединка. Рогозин переступил ногами, а негр стал отскакивать назад, закидывая голову и взмахивая руками, будто кто-то невидимый наносил по нему удары внушительной силы. Он пытался их блокировать, падал на пол, поднимался вновь, перекатывался, отлетал, опять поднимался, бросаясь вперёд. Его губы и щёки кровоточили. Он уже с трудом вставал на ноги, чтобы тут же свалиться обратно. Кровавая пена повалила у него изо рта.

 

Публика сходила с ума! Многие встали, наслаждаясь фантастическим зрелищем, заслоняя вид тем, кто находился позади, вызывая этим их возмущение. Белые недоумевали, особенно их дамы – разве такое возможно?

 

- Артист, - подумал Рогозин про Арнольда и решил бедняге подыграть.

 

Когда их взгляды встретились, он поднял руки над головой, скрестил их и резко опустил, разведя в стороны. Негр сразу вытянулся на цыпочках, будто его подвесили, замер, склонив голову, потом обмяк, ноги его подкосились и он повалился на пол, как брошенный сноп пшеницы, не дыша.

 

Рогозин потёр кистями рук, слепил из воздуха невидимый шарик и медленно сдул его с ладони в направлении Арнольда. Через несколько секунд тот резко вдохнул, будто ожил, вытер кровавую пену с лица, спрятав в кулак малюсенький кусочек мыла, с помощью которого её создавал, и обвёл всех присутствующих взглядом ничего не помнящего человека.

 

Видавший виды судья, внимательно осмотрел потёртые ссадины на его лице, кровоточащие губы, заглянул ему в зрачки и, с опаской, поднял руку Рогозина вверх, констатируя его победу.

 

Зал ревел от того, что предстало на суждение разношерстной публики. Те, кто сильно проигрался, пытались обвинить начальника полиции в подставных игроках и театрализации поединка, но их тут же осаживали. Люди охотно верили в то, что произошло прямо у них на глазах.

 

Одна из дам приподнялась и бросила Рогозину алую розу. Он наклонился, чтобы её поднять, как тяжёлый ботинок двухметрового помощника рефери наступил на цветок, давая понять Егору, что он здесь лишь кусочек отбросов общества, привлечённый сюда на потеху зрителям. Но Егор воспринял его поступок по-своему, как брошенный ему вызов, который он, не колеблясь, принял.

 

- Что же, - подумал он, - ты сам этого захотел.

 

Схватив гиганта руками за лодыжки, Рогозин с силой боднул его головой из согнутого положения. Теряя равновесие, судейский помощник успел пригнуться и обхватить Егора за корпус, пытаясь выполнить бросок прогибом через себя, как это делают борцы вольного или классического стиля. Оттолкнувшись ногами, Рогозин ускорил его падение на спину, разместив себя у него на груди. Одновременно, излюбленным движением, которому обучился у Привалова, вмял кадык противника в его шейные позвонки.

 

На ринг выскочило четверо охранников с электрошокерами. Егор разошёлся, давно он не позволял себе таких вольностей, постоянно сдерживая в себе того, кто с таким усердием так часто рвался из него наружу. Зрители дико ревели от восторга, ставки делались без всякого табло, на ходу. Дамы визжали, восхищаясь увиденным, и все, как одна, «болели» за Рогозина. Егор больше не убивал, он лишь ломал им конечности, метеором передвигаясь по столь ограниченному пространству, жестами приглашая всё новых и новых участников.

 

Десятка полтора охранников из числа военных с закрытыми и открытыми переломами, другими увечьями различной степени тяжести, были разбросаны по всему рингу. На этом их карьера, как военных, была закончена. Даже, залечив свои переломы, они уже не смогут больше вернуться в строй полноценными солдатами. Рогозин мгновенно перемещался и сокращал расстояния до своих жертв, используя вращения, перекаты, прыжки и кувырки.

 

Сочетание мощных подсечек, открывающих убойные точки и излюбленные положения для применения болевых приёмов никому не оставляло шансов остаться целым и невредимым. Каждой его намеченной цели был уготован сиюминутный выход из строя. В него выстрелили из сетемёта. Он прилег, по-пластунски, опираясь на локти и подтягивая плотно прижатое к покрытию ринга тело, спокойно выбрался из опутавшей его сети до того, как стрелявшие смогли что-то предпринять.

 

Егор на расстоянии почувствовал смертельный страх в глазах начальника полиции, который начал осознавать, какая машина для убийства находилась у него в руках. Тот вспомнил ситуации с рисунками, когда этот Глухонемой мог в мгновение ока их всех попросту поубивать. Никто из присутствующих специалистов так и не смог определить стиля применяемых им приёмов, и к каким видам единоборств они относятся. Множественное сочетание применяемых им комбинаций и техник, говорило о его длительной и слаженной подготовке.

 

- Кто же он такой, откуда и как сюда попал, и что сделало его инвалидом? – эта мысль многими озвучивалась вслух.

 

Когда все смельчаки, способные выйти к Рогозину на противостояние, кончились, он подошёл к растоптанному цветку, поднял его, бережно поправил лепестки, стал на одно колено и протянул помятую розу в сторону женщины, бросившей её на ринг, склонив перед ней голову. Потом он встал, поцеловал невинное растение и спрятал у себя за пазухой. Окинув всех взглядом, Егор с улыбкой сцепил пальцы и вытянул руки, чтобы прибежавшие по тревоге вооружённые солдаты надели на них наручники.

 

- Боже, - воскликнула одна из дам, - он настоящий рыцарь! Он заступился за то, что ему дорого!

 

- Не тронь охранник его цветка, ничего бы этого не случилось!

 

- Свободу ему! Свободу!

 

- Ду-эф-стом! Ду-эф-стом! – скандировал зал, - свободу Дуэфстому!

 

- Так он управляем! – обрадовался начальник полиции, - главное, это не будить в нём зверя. Наверняка, он пережил травматический шок, когда люди Савимби убивали его семью, что и послужило причиной его инвалидности.

 

Рогозина заковали в цепи и надели два ошейника с длинным палками, чтобы можно было его сопровождать, не повергая себя риску быть убитым. Тут же у начальника созрели на него новые планы с прибыльным извлечением денег.

 

- Он вернёт мне стоимость алмазов, но другим способом, - мечтательно промелькнуло у него в голове.

 

Он знал, что сейчас все, без исключения, будут ставить на Глухонемого, ведь равных и смелых бойцов, способных ему противостоять, не найдётся. За двое суток до начала следующих боёв, закованному в цепи Рогозину, насильно вскрыли вены на руках, инсценируя попытку суицида. Но его кровь на воздухе быстро сворачивалась и, запекаясь, закупоривала порезы. Тогда ему вставили в вену катетер и слили в бутылку полтора литра, что для взрослого человека является смертельным порогом.

 

Начальник вызвал чернокожего Арнольда, и предложил ему взять над Дуэфстомом реванш, показав ему его кровь. Для пущей мотивации, он разрешил ему свидание с женой и освободил её, отправив домой к детям.

У Арнольда не было выбора, ведь он уже был посвящён в тайну начальника, унести которую мог только в могилу или пасть крокодила. По сценарию, он станет непревзойдённым участником в истории местных боёв, победившим самого Дуэфстома – Белого Демона, и будет постоянно носить этот титул и купаться в лучах своей славы.

 

…Белый господин, располагающей внешности, одетый в элегантный костюм, вместе с прислуживающим ему негром, вошёл в ювелирный магазин. Его тщательно выбритое лицо, от которого исходили запахи дорого парфюма, несло на себе благородные черты и обладало проницательным взглядом.

 

- Сэр, простите, но сюда неграм нельзя!

 

- Я выражаю волю моего господина, - смиренно поклонился чернокожий, продолжая следовать за ним.

 

- Сэр, напоминаю ещё раз, в противном случае, мы вас не обслужим!

 

Белый господин, молча, кивнул слуге. Тот, в лайковых перчатках кремового цвета, раскрыл саквояж и показал его содержимое. Он был наполнен аккуратно уложенными пачками южноафриканских рэндов в крупных номиналах. После секундного замешательства от них отстали. Лишь молодой человек, выбирающий обручальные кольца, кинул на них презрительный взгляд, невежливо циркнул струйкой слюны сквозь щель между передними зубами и, обозвав негра нигером, бросил кольцо на стекло прилавка и покинул помещение.

 

- Сэр, на что бы вы желали взглянуть?

 

- Дамские украшения. Господина интересует комплект, достойный королевы, - отвечал слуга, одетый в ливрею с галунами.

 

- Я уверен, сэр, что вы не ошиблись адресом, - хозяин вернулся через несколько минут, неся стопку коробок разных цветов и размеров.

 

Этот покупатель чем-то импонировал старому ювелиру. Он даже не интересовался их стоимостью, что в начале настораживало. Наблюдая, с каким пристальным вниманием хозяин негра изучал огранку алмазов через увеличительное стекло, он видел перед собою человека, знающего им цену. После длительной демонстрации изделий, обладатель тёмной кожи обратился к торговцу:

 

- Сэр, посмотрите моему господину в глаза и скажите, что это не подделки.

 

Ювелир и белый господин напрямую встретились взглядами, а негр продолжал:

 

- Мы берём всё. Вы нас никогда не видели. Завтра поймёте, что вас обманул молодой человек, который выбирал обручальные кольца. А сейчас, будьте добры, упакуйте наши покупки, - и протянул ему ещё один складной дорожный чемоданчик.

 

…Едва начальник полиции зашёл в лучшее игорное заведение своего города, как ему тут же доложили о странном иностранце, который пришёл сюда с негром на поводке, будто он его собачонка. Клиент при деньгах, но не спешит ими сорить по сторонам, хотя готов платить за свои удовольствия. Девочки уже его обхаживают. Ведёт себя, как человек, знающий себе цену при ажиотажном спросе.

 

Внимательно изучив его через щель в занавеске, начальник подошёл к нему и представился. Через негра они познакомились и обменялись любезностями, перекинувшись несколькими дежурными фразами. Иностранец, словно телепат, бросал молчаливый взгляд на чернокожего, который после небольшой паузы, вслух озвучивал его мысли. Это выглядело странно и очень необычно.

 

- Мне уже знаком один молчун, - думал начальник полиции, имея в виду Глухонемого, - не удивлюсь, если этот тоже такой. Возможно, они из одного и того же тайного общества. Может быть, они стерегут реликвии или разыскивают старинные артефакты? Скоро мы это узнаем.

 

- Не ваш ли джип стоит на парковке? – Уже вслух поинтересовался он, - просто, по роду своей профессии, я подмечаю всё новое, что появляется в моём городе.

 

- Да, сэр, это наш автомобиль. Мы знали, что благодаря вашим профессиональным качествам, вы найдёте нас здесь. Пусть дамы пока уйдут. Мы возвращаемся из алмазного рудника в Куллинане, что восточнее Претории, столицы Южно-Африканской Республики. Там инкогнито занимались скупкой и огранкой дорогих камней, формируя из них изделия необыкновенной красоты и стоимости, по заказу самого Жонаша Савимби - президента Социальной Демократической Республики Анголы.

 

- Теперь к делу, - продолжал иностранец устами негра, - у вас находится то, что принадлежит Савимби. Но, в знак доброй воли, не желая бросать тень на дружеские отношения между нашими странами, он предлагает обменяться с вами подарками. Вы нам возвращаете его человека, мы вам дарим это, - чернокожий достал верхнюю коробку из саквояжа и открыл её.

 

- Матерь Божья! – Чуть не воскликнул начальник полиции, увидав алмазный сотуар из подвесок с кулонами, в комплекте с парой серёг с бриллиантами чистейшей воды и изумительной огранки.

 

Его хищнический взгляд с жадностью подмечал количественное наполнение саквояжа, что в разы превышало стоимость похищенных с рудников УНИТА диких алмазов.

 

- О ком идёт речь? – облизав губы, спросил он.

 

- О белом стрелке, Глухонемом, Дуэфстоме. Вы поняли.

 

- В пятницу у него бой на ринге. Реклама уже сделана, люди хотят посостязаться между собой с помощью тотализатора. После боя он ваш. Я могу забрать это с собой?

 

- В пятницу после боя, сэр! Но, он нам нужен живой и невредимый.

 

- Как получится, господа. Тогда в пятницу после боя у ворот тюрьмы. Приятных вам развлечений!

 

- Договорились, сэр! Раз время нам позволяет, то завтра мы успеем посетить мастерские по огранке алмазов в Касибхуне, чтобы пополнить свои запасы.

 

У начальника полиции моментально созревали планы по очередному обогащению, к реализации которых он любил приступать немедленно. Предложение людей Савимби с лихвой окупало все его надежды. Но если есть шансы ухватить ещё более крупный куш, то выбор, однозначно, будет сделан в ту сторону.

 

Поздним утром следующего дня, автомобиль белого господина с негром за рулём, остановился у заграждения блокпоста при выезде из города. Несколько человек с оружием в руках сразу окружили его и приказали сидящим в нём покинуть салон. Подойдя к багажнику, попросили его открыть.

 

Начальник полиции с довольным видом, не скрывая своего присутствия, наблюдал за происходящим из открытого окна КПП. Хозяин негра поднял крышку багажного отделения. Внутри лежал окровавленный труп белого человека без головы, который ночью тайно подложили полицейские.

 

Старший патруля вскинул пистолет:

 

- Всем на землю! Вы обвиняетесь в убийстве белого человека! Ваше имущество конфисковано!

 

Злорадная улыбка на лице начальника дополнила его выражение самоликования. Давно он уже не ощущал себя таким довольным, выпирая грудь колесом вперёд, представлял себя генералом, в один момент решившим исход сложнейшей битвы. Саквояж огранённых бриллиантов, художественно собранных в изделия! Всё принадлежит теперь ему! И это ещё не предел, целую кучу юаровских рэндов, он заработает на бое Глухонемого. А с этих ювелиров его дознаватели дополнительно выжмут горы алмазов.

 

- Капрал, - обратился негр к старшему патрульному, - посмотрите моему господину в глаза. Хорошо, а теперь прикажите всем опустить оружие. Скажите своим, что в багажнике лежит театральный муляж. Пусть освободят нам путь. А теперь следуйте на КПП и прострелите начальнику полиции колено. Исполнять!

 

Негр помахал главному полицейскому ладонью, совсем как приятелю, уселся за руль и они со своим господином укатили через открывшийся в заграждении проём, держа курс по направлению к каменистой пустыне, за которой маячили вершины гор. Капрал преградил путь выскочившему начальнику полиции и выстрелил ему в колено, потом опять, и так, пока не кончились патроны. Все в полном молчании наблюдали за происходящим, а старший патрульный заменил обойму и продолжал своё дело, пока нога не отвалилась совсем.

 

…Чего только не передумал начальник полиции за последние трое суток, лежа на больничной кровати. Физическая боль перемешивалась с жалостью к самому себе, накипала, вызывая новые усиленные страдания, которые не могли устранить никакие лекарства. Тысячи мыслей раздирали его на части, не давая покоя, а так хотелось повернуть время вспять и остановить причины, вызвавшие такие несуразные последствия.

 

- Какой облом произошёл у меня с этими людьми! Почему я не согласился на их условия? Но ведь план был идеален, все их богатства уже были у меня в руках! Никогда в жизни я так не прокалывался. Кто эти люди? Они возят несколько состояний безо всякой охраны. Эти Молчуны обладают уникальными способностями, они врождённые? Или, может быть, им обучаются? А что, если это инопланетяне? Вдруг, они готовят вторжение? Нет, это было бы уж слишком. А почему нет? Глухонемой, особо не утруждая себя, порвал на ринге целый взвод обученной охраны, а эти? С какой лёгкостью они заставили открыть заграждение и отстрелить мне ногу с помощью моего же капрала! Боже! Как больно!!!

 

В палату вошел один из его заместителей, тот, что был самым преданным, с которым он не забывал делиться крохами от всех своих тёмных сделок. Справившись из вежливости о его здоровье, он сказал, что принёс с собою печальные известия.

 

- Что может быть печальнее того, что уже произошло?

 

- Босс, вы больше не начальник полиции и даже не начальник тюрьмы.

 

- Что??!

 

- Мэр отстранил вас от исполнения этих обязанностей. Всё связано с белым инвалидом, который покромсал наших в одну из прошедших пятниц. Как вам известно, его новый поединок получил огласку по вашему приказу, чтобы собрать больше участников, способных делать ставки.

 

- И что?

 

- Пока вам спасали жизнь здесь, все собрались в бойцовском зале. Мэр уже знал об исходе боя и мог бы сам поставить на Арнольда, чтобы забрать весь выигрыш себе. Но он пожертвовал деньгами, чтобы посадить на ваше место своего племянника.

 

- Как он мог узнать?

 

- Жена черного Арнольда нашла способ связаться с мэром и оповестить обо всём заранее, рассказав ещё о более ранних ваших сделках с её мужем на счёт подставных боёв. А тот подтвердил её слова и прямо на ринге покаялся, когда привели этого инвалида с забинтованными руками и без кровинки на лице. К тому же, Дуэфстом не мог самостоятельно даже стоять на ногах. Этот чёрный всем поведал, как по вашему приказу из него выкачали кровь. Да, наши дознаватели перестарались, они, едва не умертвили его. Всё бы ничего, не будь он белым.

 

- Вот же шакалы! А эту черномазую стерву я сам отпустил, причём, ещё до боёв. Будет мне урок.

 

- Мэр публично обвинил вас в мошенничестве с тотализатором, превышением служебных полномочий, вступлением в конфликт с подчинённым, который, не стерпев, отстрелил вам ногу, и отстранил вас от занимаемых должностей.

 

- Теперь его переизберут на следующий срок и он, совместно со своим племяшкой, будет править городом, сын гиены! А что с инвалидом?

 

- Он жив и лежит с вами на одном этаже в реанимационном отделении, восстанавливается. Муниципалитет взялся оплатить его лечение. Кстати, со слов свидетелей, его арест сочли незаконным.

 

- А убийства дознавателей? Как это ему сошло?

 

- Он инвалид и не сразу понял, чего от него хотели. Самооборона во время пыток, основанная на инстинктах самосохранения, как-то так сформулировали.

 

- А-а-а! – бывший начальник полиции застонал от боли, скрипя зубами, - вот это поворот! Боже, я ведь тоже часто каюсь и молюсь тебе! За что мне такое наказание?! Ведь этот шакал мэр сам делал ставки, когда мы кидали живых негров к крокодилам!

 

- Сэр, там, где делят деньги, нет друзей, это называют бизнесом. Я всегда был и остаюсь преданным вам, на что можете рассчитывать и дальше, ведь вы всегда с благодарением относились ко мне.

 

- Тогда у меня, - бывший начальник взял за руку своего бывшего заместителя, - есть просьба. Этого инвалида уже разыскивают люди Савимби, они готовы хорошо за него заплатить. Столько, что нам обоим хватит. Поделим поровну, пятьдесят на пятьдесят. Ты видишь, в каком я сейчас состоянии.

 

Возьми надёжных людей, отвлеките медперсонал, усыпите инвалида и доставьте его на Скальный остров в Акульей бухте. Сдохнуть он там не сдохнет, слишком живучий. Но и сбежать тоже не сможет. Для пущей убедительности, подкармливай там акул. Да, скорми им всю семью этого Арнольда, вместе с детишками.

 

- Я всё понял, босс.

 

…Молодая чернокожая африканка хлопотала у костра, готовя мясо разделанной змеи для себя и своего ребёнка. У неё был свой необходимый минимум бытовых вещей, с которыми можно было путешествовать без особых неудобств. С привычной расторопностью, не делая лишних движений, она справлялась со своими делами. Её малыш, как бравый помощник, следил за огнём, поддерживая его на должном уровне.

 

Мелькающими фарами обозначил себя издалека приближающийся автомобиль. Женщина взяла из костра горящую палку и подала ему сигнал, водя ею над головой из стороны в сторону. Подъезжая, машина сбавила ход, чтобы не тянуть за собой шлейф красно-бурой пыли, и остановилась метрах в пятидесяти. Из неё вышли двое мужчин, белый и чёрный.

 

- Мама! Папы приехали, - воскликнул ребёнок, и с её молчаливого согласия, кинулся к ним навстречу. Его подхватили на руки и, подойдя ближе, взрослые обнялись и принялись обустраивать лагерь. Привалов приспособил переносную лампу, а Рамирес протянул ему коробку из саквояжа.

 

- Нгана, ты хозяйка наших жизней и владелица наших душ! Будь настолько добра, чтобы принять из моих рук этот скромный свадебный подарок для тебя. Извини, конечно, что делаю это столько времени спустя. Носи его всегда и радуй нас своей неземной красотой, - с этими словами он одел ей на шею колье из коллекции, которое они с Рамиресом реквизировали в ювелирном магазине.

 

- Спасибо, муж мой! Я ценю твой благородный порыв, но мне милее ожерелье из ракушек и бусы из сушёных ягод. За это, - она сняла с себя украшение, - меня много раз просто убьют, и я не смогу больше управлять, - тут она улыбнулась и добавила, - вашими жизнями. Какие новости вы привезли?

 

- Мы вышли на его след, - сказал Рамирес, - но жадность белого человека сгубила наши планы. Егор находится на территории местной тюрьмы, как мы и предполагали. Он жив, мало того, его используют на ринге в боях без правил, которые длятся до последнего. Вчера мы должны были его обменять на эти побрякушки, но, ещё раз повторюсь, жадность белого человека сгубила все наши планы.

 

С гипнотическими способностями твоего мужа, - продолжал он, - мы сможем попасть на территорию тюрьмы, но дальше продвинуться нам не позволят. Мы пересмотрели массу вариантов и решили остановиться на твоём предложении – полный захват и контроль тюрьмы, освобождение всех заключённых и совместный поиск Егора. Его там все знают, он теперь снова - Легенда.

 

Нгана, застенчиво и томно улыбаясь, раскладывала ужин. Перекусив, все улеглись спать, чтобы утром, собрав свои скромные пожитки, отправиться за помощью к партизанам СВАПО – Организации народов Юго-западной Африки, которые сражались за независимость Намибии. За несколько дней до этого, случай свёл Нгану с одним из руководителей отряда повстанцев, который предложил ей стать одной из них. Она даже обнадёжила его, сказав, что непременно так и поступит, но ей нужно утрясти кое-какие личные дела.

 

Приняли их радушно, и Рамирес сразу приступил к делу, предлагая руководству крупномасштабную операцию, которой они заявят о своей военно-политической силе, с которой белые угнетатели начнут считаться. Он собрал руководителей групп в их штабе, и от имени Привалова, изложил план завтрашних действий:

 

- Самый многочисленный отряд нападёт на город с юго-восточной стороны. На звуки боя отреагирует местный гарнизон. После вступления миномётов, враги ослабят охрану тюрьмы, направив в помощь своих солдат, и тогда наступит момент начала её захвата. Мы сами поведём бойцов туда.

 

Изначально стрелки первой группы «снимут» охрану с вышек, КПП взорвут гранатами, тогда откроется доступ во внутренний двор и к помещениям с заключёнными, которых нужно освободить. Одновременно, вторая группа ворвётся в примыкающее к тюрьме здание полиции, овладеет им и вскроет оружейную комнату.

Когда белые люди осознают, что на город напали с двух сторон, тюрьма и здание полиции уже будут под нашим контролем, и мы пополним свои ряды освобождёнными узниками, многих вооружив из арсенала полицейских.

 

Следующий этап: взятие мэрии, телекоммуникационного центра, почтамта и вокзала. По местному радио и телевидению объявим о том, кто мы такие и разъясним народу наши цели. И тогда все чёрные жители города станут на нашу сторону, они увидят своими глазами, что с белыми можно успешно бороться их же оружием и методами. Все поверят в то, что наша победа неизбежна.

 

В дальнейшем, советую заявить о себе мировой общественности, наладить связи с революционерами Анголы и близлежащих государств, заручиться их помощью и поддержкой, определиться с политическим направлением и выставить белым свои требования.

 

Всё, что спланировали Рамирес с Приваловым, сбылось. Кроме одного, Рогозина нигде не было. Нгана рвала и метала молнии, всю тюрьму перевернули с ног на голову. К ней вызвался один из пленённых белых охранников, объяснив, что обязан Белому Демону жизнью, за что хочет отплатить добром. Он пояснил, что в пятницу мэр города освободил Дуэфстома из-под стражи, аннулировав все обвинения против него, и поместил его в больницу.

 

Долго не раздумывая, друзья поспешили туда и узнали, что белого человека похитили за несколько часов до нападения на город. Медсестру, которая дежурила у него и молодого доктора, обнаружили мёртвыми. Из палаты исчезла также и каталка, которую нигде не нашли.

 

- Бл…, бл…, бл…! – Негодовала Нгана, не находя себе места.

 

Она металась из угла в угол, давясь злобой на себя от собственного бессилия, от того, что Егор был так близко, совсем рядом и опять бесследно пропал. Она подошла к его кровати, взяла в руки подушку, которой касалась его голова, и приложила её к заплаканному лицу, пытаясь извлечь из неё знакомые запахи.

 

- Нгана, милая, - Рамирес обнял её за плечи, - я не учил тебя такому слову!

 

Но она уже и сама не помнила, что говорила перед этим. Растерянная от не сбывшихся надежд, она корила себя за вынужденные промедления, за те несколько часов, которых им не хватило, чтобы вновь встретиться, и которых она не смогла выкроить из множества месяцев предварительных поисков. Но чувство, что она его никогда больше не увидит, у неё не появлялось.

 

- Шамондо! – Взмолилась она, - я знаю, это твои проделки! Твои зрелищные игры, выдумываемые тобою от скуки. Дай мне шанс, дай подсказку! Жизни людей не так уж длинны, чтобы тратить их на одни мытарства! Дай нам время побыть ещё раз вместе!

 

- Друзья! – В палату почти влетел Привалов, - кажется, я знаю, кто сможет пролить свет на наши поиски. За мной!

 

Они, можно сказать, кубарем влетели в соседнюю палату, расположенную через несколько дверей по тому же коридору. Белый человек, который лежал с подсоединённой капельницей, от внезапного шума резко подхватился. Нгана взглянула на Привалова, задавая молчаливый вопрос. Тот кивнул головой:

 

- Да, этот.

 

Она подошла к больному и по слогам, повелительным голосом, с выражением лица, не позволяющим долго раздумывать над ответом, произнесла:

 

- Ду-эф-стом!

 

- Неужели это всё сотворилось из-за долбанутого инвалида? - Глаза начальника полиции лихорадочно забегали. - Что же, предлагайте ваши денежки!

 

Нгана в нетерпеливости откинула штатив с капельницей в сторону, сразу дав понять о своих намерениях. Сорвала с него простынь, обнажив тело с обрубком конечности, перевязанной окровавленными бинтами. Она достала нож и с размаха воткнула его в бедренную мякоть бывшего полицейского, глядя прямо ему глаза.

 

- Ду-эф-стом! - Она шевелила ножом в ране, наблюдая, как искажается от боли лицо человека, посмевшего ей перечить.

 

- А-а-а-а-а! – взмолился тот, - Акулья бухта, его повезли туда! Остров, Скальный остров, чтобы не смог сбежать. Там акулы, круглый год, те места никто не посещает.

 

Нгана посмотрела на Рамиреса и Привалова. Оба кивнули головами. Она вытащила нож из его ноги и, помедлив секунду, чтобы дать несчастному насладиться последним глотком воздуха, пронзила ему сердце.

 

…Рамирес принёс охапку дров для костра и занялся разведением огня. Нгана мариновала филейные части дикого животного, чтобы приготовить их на ужин. Егорка посапывал носом на руках Привалова, которого тоже тянуло на дремоту. Он всё больше и больше прирастал сердцем к этим людям, и уже мог смело заявить себе, что они теперь и есть его семья, которой у него никогда не было.

 

Приют, Суворовское училище, армия, звания, боевые действия, вся сознательная жизнь на казарменном положении. Он был влюблён в неё, но люди так часто сталкиваются с причинами, способными влиять на их отношения к окружающей действительности, что поддаются искушению измениться самим. Стечение обстоятельств объединило этих совершенно разных людей вместе настолько сильно, что они ощутили в себе взаимную ответственность друг за друга.

 

- Мы сейчас, словно в поисках капитана Гранта, - подумалось Привалову. – А ведь, всё началось много лет назад с маленького кусочка хлеба, который, совсем молодой Рогозин, не позволил втоптать в асфальт.

 

Фото из интернета. Спасибо автору