КУСОЧЕК ХЛЕБА. Часть одиннадцатая. ПЕРИПЕТИЯ.

Начальник полиции приграничного с Анголой городка, откинувшись на спинку кресла, задумчиво постукивал подушечками пальцев по краю стола в своём кабинете. Перед ним лежали заключения экспертов по Рогозину, которого они обозначили как Глухонемой. Рост, вес, отпечатки пальцев, особые приметы, фото в профиль, фас и анфас. Он был одет в мундир охранника горнодобывающей компании, однако по фотографии и описанию его нигде не опознали. Одежда изготовлялась из добротной ткани и, по логике вещей, её можно было купить или, на крайний случай, выменять у тех, кто, по каким-то причинам, закончил свою службу. Его отпечатков пальцев нет ни в одной базе данных.

 

Из особых примет: родимое пятно (невус) правильной овальной формы по центру груди ниже ключиц и такое же у основания внутренней части правого бедра в паховой области. Тату в виде сердец на тыльной части левой кисти. Второе, с женским именем «ADA», обрамлённым лучами, расположено на груди и тоже с левой стороны. Татуировки нанесены любительским способом. Предположительно, он мог сделать их сам правой рукой. Имя Ада с еврейскими корнями, весьма популярное в США. Звучит, как женский вариант от Адама. В Библии оно упоминается вторым после Евы.

 

- Так звали жену одного из потомков Каина, но к делу это не приложишь. К делу, какому делу? Ему нечего инкриминировать, кроме отсутствия документов. Общаться с ним невозможно, он глух и нем, к тому же, неграмотен, не умеет читать и писать, - начальник полиции продолжал свои рассуждения.

 

- На левой ноге у него свежие следы от кандалов. Он отменный стрелок, не смотря на то, что его ладони, покрытые мозолями, указывают на постоянное применение физического труда. Возможно, повстанцы держали его на цепи, заставляя работать, он сбежал, и стал им мстить, перебив всю погоню. Тогда он чист перед законом. Но что-то в нём есть загадочное, настораживающее. Почему он носит чьё-то имя на груди, если не может его прочесть? А что, если его состояние, есть результат стресса, возникшей амнезии, перенесённого заболевания, контузии? И оно носит временный характер? Ладно, а мне это зачем?

 

- Можно придержать его за бродяжничество, а смысл? Он инвалид, ничего не украл и нигде не горлопанил за цветных. А наоборот. Вот найти бы с ним общий язык и использовать его умения. Было бы хорошо. Да ладно, чёрт с ним. Чего это я к белому привязался? Тут столько проблем с нигерами. Пусть себе бродит по пустыне, глядишь, и вооружённых черномазых там поубавится.

 

Согласно действующему Закону о терроризме, любой из людей, попавший в его руки может быть задержан без суда и следствия на срок до ста восьмидесяти суток. Он вправе применять к ним пытки и другие, жестокие, унижающие человеческое достоинство, виды обращений. Ведь основной задачей управляющего белого меньшинства, на подвластных его стране территориях, ставилось в приоритет усиление расовой дискриминации и колониального расизма. Это возводилось в ранг главной доктрины государственной политики. Такие методы служили существенным средством для подавления любого стремления цветных и им сочувствующих, поднимать голову выше положенного.

 

Именно по этой причине, чтобы искоренить любые проявления коммунистического движения и демократии в Анголе, которая может стать форпостом на всём континенте, Южно-Африканская Республика, с территории своей колониальной провинции Намибии, поддержала своими войсками яростного ненавистника коммунистов Савимби, игнорируя цвет его кожи.

 

- Судя по всему, негры этому белому изрядно насолили. Что же, посмотрим, что будет дальше, - завершил свои умозаключения начальник полиции, приняв, наконец, окончательное решение.

 

Он вызвал помощника и велел вернуть Глухонемому его вещи и вывезти его за пределы города. Гибель участников пограничного отряда была оформлена, как героически павших, при столкновении с превосходящими силами хорошо вооружённых повстанцев, которых они же и уничтожили.

 

Рогозин не ожидал так легко отделаться и продолжал действовать, согласно на ходу приманному сценическому амплуа глухонемого. Его вывели из здания, вернули мешок с консервами и предложили сесть в машину. Винтовку и боезапас к ней держал в руках один из сопровождающих, чтобы вручить ему по прибытии на место. Ворота раскрылись, двигатель завёлся, водитель собирался нажать на педаль газа, как их окликнул выбегающий из здания пограничник с побитым лицом, которого он оставил в живых. В его руках была буханка хлеба. Он протянул её Рогозину, показывая, что благодарен ему за его поступок и не держит на него зла. Егор принял подарок. Они кивнули друг другу головами в знак взаимного понимания.

 

Внезапно ворота стали закрываться, машину окружила группа вооружённых людей, а на пороге появился сам начальник полиции. Ситуация резко изменилась. По выражению лица Рогозин понял, что человек, принёсший ему хлеб, отношения к происходящему не имеет. Ему вновь надели наручники, но буханку он из рук не выпускал. Быстрым взором окинул двор, тюрьму и примыкающее к ней здание полиции.

 

- Всё в одном флаконе, что же они успели разнюхать? Эх, - он глянул на хлеб, по которому так истосковался, - воистину, ни одно доброе дело не остаётся безнаказанным.

 

Ему нечто говорили, задавали вопросы, но что он мог сказать им в ответ, не понимая в их речи ни слова? Его отвели в одну из комнат дознания, проще говоря, туда, где с помощью физического воздействия развязывают людям языки. К стене, с раскинутыми в стороны руками, был прикован голый чернокожий. Лицо его покрывали ссадины и кровоподтёки, один глаз заплыл. Живот у него был неестественно растянут, а свисающий член перетянут шнурком, чтобы он не мог мочиться. Рядом лежала воронка с длинным шлангом и ведро, наполненное на две трети водой. Негр корчился от боли, переступая с ноги на ногу, его мочевой пузырь был переполнен, а поступающая жидкость, не находя себе выхода, разрывала его изнутри.

 

- У этих цивилизованных белых людей больше сходства с чёрными каннибалами, у которых я был в плену, чем различий, - думалось Рогозину. – Какая-то средневековая инквизиция. Что же они придумали для меня и с чего вдруг всё так изменилось?

 

Начальник полиции получил телефонограмму, в которой говорилось, что на одном из рудников УНИТА, где использовался рабский труд, вспыхнуло восстание. Всю охрану, состоящую из белых людей, перебили и похитили алмазы, которые были добыты за целый месяц. Вот это да! От звучания цифр, обозначающих их стоимость, можно голову потерять. Но самое интересное было в конце: среди узников находился белокожий кубинский стрелок по прозвищу Белый Демон, о котором по Африке ходят легенды. Его доставили на копи по приказу самого Савимби и заковали в кандалы. После бунта тело белого человека не было найдено, а вот порванные цепи там остались.

 

Начальник уже ни капли не сомневался, что его арестант и есть тот самый кубинский стрелок, который будет ключом к пропавшим алмазам. Вот только, как узнать у него, каким замком и где они заперты? Их традиционные методы дознания здесь не помогут, нужен другой подход. Он приказал пригласить специалистов другого профиля и разузнать о Белом Демоне всё, что можно, и даже то, чего нельзя.

 

Двое суток Рогозина содержали в одиночной камере, исправно кормили и не истязали. Он высыпался, осторожно выполнял гимнастические упражнения и продумывал варианты своего освобождения. Егор отлично понимал, что действия напролом здесь не пройдут, только в крайнем случае, когда наступит безвыходное положение. Он должен их окончательно убедить в своей инвалидности. Это очень сложно, не реагировать на внезапные звуки. Даже выстрел из пистолета у головы не должен заставить его моргнуть или выдать себя другим способом. Здешние дознаватели, ещё те психологи.

 

Из дополнительно собранной информации, главный полицейский узнал, что у стрелка была женщина с ребёнком, которую люди Савимби хотели, или уже зверски убили. Он поморщился, когда прочитал, что она была чернокожая, хотя, для кубинцев это нормально. Он даже допустил, что именно их смерть и повлияла на нынешнее состояние его белого пленника.

 

С рудника доставили посылку, начальник осмотрел её и улыбнулся:

- Привести сюда этого инвалида!

 

Войдя в комнату, Егор увидел на полу пушечное ядро с остатками цепи и сразу понял, что они знают, кто он такой.

 

- Не стану их разочаровывать, - решил Егор, - но буду продолжать оставаться на половину вменяемым дурачком.

 

Ему пришлось нагнуться и показать, что эта штука была пристёгнута к его ноге и мешала ему ходить.

 

- Он ничего не отрицает, это радует! Алмазы, где алмазы?! – сразу на нескольких языках обратились к нему присутствующие.

 

Рогозин продолжал показывать, как у него волочилась нога во время ходьбы. Тогда начальник открыл сейф, достал из него крошечный алмаз и поднёс ему почти под самый нос. Егор заулыбался, кивнул головой и сценично показал, как с помощью такого предмета перепилил железную цепь. Все присутствующие переглянулись:

 

- Какой же он должен быть величины, чтобы сотворить такое?

 

На все пытливые вопросы Рогозин отвечал недоуменным взглядом.

 

- Замолчали все! Как вам не понятно, что он реагирует только на то, что видит, - начальник положил алмаз на стол и руками начал изображать их большое количество.

 

Егор подошёл к столу, разместил рядом лист бумаги, придавил его с краю письменным прибором, чтобы тот не елозил и, взяв скованными руками карандаш, нарисовал стол с внушительной кучей алмазов. Главный полицейский обрадовано закивал головой, контакт сам по себе начал налаживаться и ситуация проясняться.

 

Рогозин сменил лист. Все увидели тот же стол, но теперь он был устлан множеством сверкающих мелких кучек. Вокруг схематично расставил фигурки негров в виде треугольников с кучерявыми головами. Потом каждого из них соединил линиями с алмазными кучками на столе.

 

- Как же всё было банально просто. Они поделили алмазы на всех и разбежались.

 

Начальник дорисовал в том же стиле фигурку белого человека, показав, что это Егор, провёл линию к алмазам и поставил три вопросительных знака. Рогозин, в свою очередь, провёл линию от обозначенных алмазов к стоящему в сторонке негру, давая понять, что его обделили.

 

На следующем листке все присутствующие увидели белого стрелка с винтовкой, который держал за волосы голову негра. Потом были ещё рисунки, на которых негры закапывали свои сокровища.

 

- Насколько я понял, ему ничего не досталось, и он стал охотиться за ними, но при обыске у него ничего не нашли. Стало быть, то, что ему удалось добыть у других негров, им было где-то спрятано.

 

Начальник исчеркал рисунками и вопросительными знаками несколько листов, пытаясь узнать у Егора, где спрятана его доля, но тот стучал себя ладонью по голове и разводил руками в стороны.

 

- А может быть, ему ещё ничего не удалось найти? – этот вопрос все проигнорировали, так сильно им хотелось верить в доступность столь лёгкого обогащения.

 

- Есть ещё вариант. Его ведь привезли от самой реки, возможно, он теперь не может вспомнить свой ориентир, так как не запомнил тех мест? Если отвезти его обратно, это сможет помочь?

 

- Что можно сделать, чтобы вернуть этому кретину память или, хотя бы, дар речи? – обратился начальник к присутствующим.

 

- Если это не патология, то может помочь стрессовая ситуация.

 

- Так создайте ему эту самую стрессовую ситуацию!!!

 

Егора отвели в пыточную комнату и усадили на табурет, сцепив руки за спиной. Старший дознаватель с помощником долго совещались, пока пришли к единому мнению. Помощник вышел в коридор и отдал кому-то распоряжение. На время позабытый негр, прикованный к стене, издал булькающий звук и испустил дух. Когда его отцепили, из него ещё долго вытекала вода. Тело погрузили на тележку и укатили, смыв за ним пол из шланга.

 

- Вот и финальная стадия всего представления, Санчола Макалузо, - подумал Рогозин, - надо приготовиться. – Не поминайте лихом, если вдруг вам это доведётся, товарищ майор Суздальцев. Как любит говорить мой чернокожий брат Рамирес, есть надежда - будем жить!

 

И всё же, накинутый ему сзади на голову пластиковый мешок, был неожиданностью. Его быстро затянули на шее и двое дюжих помощников надавили Егору на плечи. При вдохе мешок плотно облипал лицо, а выдох обжигал его кожу. Кислород истощился, щёки стали наливаться кровью, а сознание мутнеть. Рогозин уже не мог себя контролировать, чувствуя, что силы покидают его. Опытные специалисты подловили этот момент, ослабили стяжку вокруг шеи на несколько секунд и ткнули его голову в емкость, наполненную холодной водой с ледяными кубиками.

 

Поймав один из них ртом, Егор перестал дышать. Когда голову извлекли из воды, он разжевал лёд, чтобы зубами сделать в пластике отверстие. Его ударили шлангом по голове и сняли мешок для последующей замены.

 

- Другого момента не будет, - жадно хватая воздух широко раскрытым ртом, он оттолкнулся от бадьи с ледяной крошкой и свалился с табуретки на спину, используя время, чтобы успеть просунуть ноги и переместить скованные за спиной руки в переднее положение.

 

Мощной подсечкой сбил на пол ближайшего дознавателя. Его помощник упал сам, поскользнувшись на кубиках льда. За это время Рогозин успел сломать шею его начальнику.

 

Наконец, помощнику удалось встать, и они расположились напротив друг друга. Удар Рогозина ногой был отбит, вторым с разворота заставил соперника отскочить к стене. Но ему была нужна пауза, чтобы отдышаться. Он пригнулся, уперев руки в колени, и сделал несколько быстрых вдохов. Теперь уже Егору приходилось активно защищаться от атак помощника дознавателя, блокируя его удары.

 

Перед ним был опытный боец, а у него сцеплены руки. Если бы не наручники, он смог бы сделать попытку достать до его кадыка. Ещё не полностью восстановившись, Егор переместился и вывернул бадью со льдом перед собой, спровоцировав новое падение соперника, во время которого достал носком ботинка до его виска.

 

Потом сам не устоял на ногах, перекатился, перехватил его стопу и вывернул её из сустава болевым приёмом.

На истошный крик от внезапно возникшей боли никто не обратил внимания, к такому здесь давно привыкли. А когда его противник попытался подтянуться, используя табуретку, одним прыжком сломал ему позвоночник.

 

Рогозин снял с его пояса ключи и освободился от наручников. Огнестрельного оружия при них не было, но на столе в достатке размещалось колюще-режущих предметов. Дверь в помещение открылась, и вошёл ещё один из помощников, чтобы через секунду упасть обратно в коридор с подобием ножа в шее. Там его заметили и подняли тревогу.

 

Егор метнулся к выходу и едва не получил пулю в грудь, наткнувшись на винтовочный ствол. Отбил его рукой в сторону и пуля зарикошетила по стенам. Прокрутился на одной ноге и ребром ладони нанёс удар ниже подбородка, перехватил винтовку и двоим солдатам в дальнем конце коридора, прострелил ноги. Он убивал только тех, кто непосредственно причинял ему боль.

 

Плана действий не было, полиция, и охрана тюрьмы подняты в ружьё. Ситуация сложная, но отчаиваться не было даже и в мыслях. Он прямиком направился к кабинету начальника полиции, чтобы взять его в заложники, хотя понимал, что не сможет никому высказать свои требования. Он только сетовал на то, что за столько времени не смог выучить несколько дежурных фраз, за него всегда говорил Рамирес.

 

Сирена не переставала выть, заглушая топот солдатской обуви. Хорошо бы выпустить заключённых, но все проходы уже были перекрыты. Солдаты на вышках держали территорию под прицелом, что было хорошо видно из окон.

 

- Переодеться бы и в суете выйти через центральный вход. А, вот и кабинет начальника! – он с силой толкнул дверь в маленький тамбур, где находилась охрана, и ударом приклада в лоб вывел из строя ближнего их них.

Одновременно, второму досталось коленом в пах, что не позволило тому применить оружие. Егор заломил охраннику руку и, прикрываясь им, как щитом, ворвался в кабинет, подозревая, что там полно защитных ловушек.

 

Главный полицейский положил трубку телефона и приветливо помахал рукой, после чего встал и поправил набалдашник на подлокотнике своего кресла. Егор с пленником шагнул в его сторону и скрытый люк в полу распахнулся под ними двумя створками.

 

Они стремительно покатились по длинному и извилистому жёлобу, пока оба не приводнились в какой-то слабо освещённой пещере естественного происхождения. На стенах по периметру размещались водонепроницаемые плафоны, от которых и исходил этот тусклый свет. Воды им было по колено, и она была проточной. У дальней стены два огромных крокодила, громко плескаясь, делили между собою труп негра, вращением отрывая от него конечности.

 

На выработанный условный рефлекс открывания люка и падения пищи отреагировало ещё несколько крокодилов, которые с двух сторон не спеша направились в их сторону. Пленённый охранник дико закричал, Рогозин и сам струхнул немного, но не так страшен противник, когда ты его вовремя замечаешь.

 

Он взял за шиворот визжащего солдата, переместил его себе за спину и поднял из воды обронённую винтовку, которая скатилась вместе с ними. Рогозин впервые в жизни увидел так близко столь огромного ровесника динозавров. Казалось, это был живой танк, весь покрытый крупными бронированными щитками правильной формы, которые на голове срастались с костями черепа.

 

Это бездушное природное приспособление для поедания плоти плавно приближалось к нему. Он привстал на цыпочки, чтобы, невзначай, пуля не отскочила от столь надёжно выглядевшей брони, и выстрелил прямо между глаз. Животное дёрнулось всем телом, и стало медленно погружаться под воду, проплыв ещё немного по инерции. Создалось впечатление, что ничего с ним не произошло. Но красное от крови пятно на воде наводило на мысли о том, что выстрел достиг своей цели.

 

Многоголосое эхо от него убежало куда-то по пещерному лабиринту, насторожив хищников, плывущих в их сторону и тех, которые потчевались телом негра. С виртуозной скорострельностью Егор расправлялся с ними, пока не кончились патроны. Остался самый большой крокодил, быстро подплывающий с правой стороны. Он беспристрастно атаковал их, на ходу раскрывая утыканную кривыми клыками пасть.

 

Рогозин только приготовился всунуть ему в глотку винтовку, как сильным толчком в спину охранник послал его навстречу подобной ящерице рептилии. Егор только и успел, что повернуться боком, как челюсти гиганта сомкнулись, крепко сжав зубами край его рубашки и винтовочный ствол с цевьём, расположив его поперёк огромного рыла, которое он обхватил правой рукой и прижал к своему корпусу.

 

В начавшемся единоборстве, Рогозин всем телом прилёг на голову соперника, раскинув ноги в стороны, словно проводил удержание в партере на борцовском ковре. Крокодил опешил, хотя весовые категории у них были совершенно разные. У них подвижна лишь нижняя челюсть, и чтобы раскрыть пасть, животному необходимо задрать нос кверху.

 

Егор это хорошо понимал и правильно распределял свой вес, сцепив под челюстью руки. Крокодил пытался сбросить его, используя свой природный приём с вращением, но винтовка, зажатая в пасти, не позволяла ему этого сделать. Его гибкий хвост мощными ударами рассекал воду, разбрызгивая её до самого свода.

 

Понимая, что его надолго не хватит, Рогозин левой рукой вытащил предмет, похожий на заточенную отвёртку, предусмотрительно захваченный из пыточной комнаты. Приловчившись, он воткнул его крокодилу в глаз по самую рукоятку и продолжал ковыряться там, выискивая через глазное отверстие в черепной коробке место, где мог находиться его мозг.

 

Уже кровавые брызги стали разлетаться в разные стороны. Животное барахталось и трясло головой от боли, всяческими движениями пытаясь сбросить с себя человека, силы которому придавала безысходность, ведь только победитель останется жить. Они перемещались по всей пещере, раскидывая трупы других крокодилов. Наконец, тело исторического гиганта стало замедлять свои движения, ослабло, конвульсивно дёрнулось в последний раз и затихло.

 

Мокрым рукавом Егор провёл по своему лицу, сполоснул инструмент, осмотрелся и повернулся к охраннику, который защемился в дальний угол у противоположной стены.

 

- Ну что, браток, сдрейфил? В штаны хоть не успел наложить? – Вырвалось у него.

 

- Рюссис? – с неподдельным удивлением воскликнул тот на африкаанс, потом перешёл на ломаный русский, - мои предки жить Россия, Санкт-Петербург, служить царь Николя. Мы все думать, ты из Куба. Мой босс приказ тебя пытать, стресс и ты говорить, где много алмаз. Прииск грабить, алмаз пропал.

 

- Чёрт! – выругался Рогозин, в свою очередь, испытав сильное удивление, от внезапно услышанных слов на родном языке - мне придётся тебя убить. Ты узнал, что я русский, а это тайна.

 

- Зачем убить? Ты тоже знать моя тайна. Я всё равно, коммунист ты или нет. Я читать рюссис писатель Станюкович, - он немножко запнулся, - Константин Михайлович, вся его книги.

 

- Я тоже читал Станюковича. «Максимка», например.

 

- О, да! Максимка – нигер-бой! Дрюжба! Вся книги море, корабли, люди. Ты есть ходить море?

 

- Да, - соврал Егор, понимая, что ничего плохого этому парню он уже не сделает, - меня смыло волной с рыболовецкого траулера в шторм. Долго носило по волнам и прибило к берегам Африки.

 

- Босс тебя звать Белый Демон, это как?

 

- А ты у него сам и спроси.

 

- Значит, ты меня не убить? Я понимать, ты глух и не говорить. Тебя кушать крокодил. Я молчать. Твой дорога низ течёт вода, - он подошёл к Егору и протянул ему руку, - Гэри Патерсон. Мой работа служить. Есть ещё люк, туда бросать мёртвый нигеры. Боссы пари, кидать живых, кто последний, крупный ставки.

 

- Какая мерзость. Мне пора. Как будешь выбираться?

 

- Ты идти. Я есть найти меня, я всех убить стал герой.

 

- Твой босс бросил тебя на съедение крокодилам. Всё ещё собираешься ему служить? Смотри сам.

 

На этом они и расстались. Эта подземная скальная река с одной стороны была зарешечена, а вторую ещё предстояло разведать. Привыкшие к тусклому освещению глаза уже всё хорошо различали. Он шёл, придерживаясь фонарей. Люк, о котором говорил охранник Гэри, имел коническое продолжение и располагался на высоте около четырёх метров. Пройдя ещё с полсотни шагов, Рогозин услышал громкий рык, исходящий из пасти ещё одного зубастого гиганта. Он устремился за Рогозиным из небольшого ответвления, где отдыхал на возвышенности, усыпанной мелкими камнями.

 

За поворотом пещера резко сужалась, а русло реки загораживала решётка из толстых вертикально стоящих прутьев. Расстояние между ними было слишком узким, чтобы пролезть. До приближающегося крокодила оставалось метров пятнадцать. Егор вооружился предметами из пыточной комнаты, чтобы дать свой последний бой. Какой-то звук снаружи заставил его повернуть голову. Он увидел на стене три лестничных ступеньки и крышку чугунного канализационного люка в потолке.

 

Через несколько минут яркий дневной свет теплом ударил в лицо. Егора подхватили под руки и помогли выбраться наружу. Оглядевшись, он понял, что находится в прогулочной части тюремного двора. Начальник полиции и всего этого ведомства сидел по ту сторону металлического ограждения на стуле и медленно похлопывал в ладоши. Ещё несколько вальяжных представителей городской знати разместились рядом с ним.

 

- Господа! Я единственный, кто поставил на то, что он выживет. Всем шампанского!

 

Он поднялся, подошёл к ограждению и прижал ладонью к металлической сетке рисунок Рогозина, на котором сверкала куча алмазов, выложенных на стол. Егору дали бумагу и карандаш, он приспособился и нарисовал лицо молодого человека. Начальник посмотрел на листок, показал присутствующим, видимо с похвальбой его таланту.

 

- Это Гэри Патерсон, мой охранник, позволивший взять себя в плен, - после чего порвал изображение и бросил себе под ноги, - я в нём разочаровался.

 

- Шамондо! – Взмолился Егор про себя, - ты опять забираешь жизнь другого человека вместо моей!

 

Глава всего, что здесь находится, ещё раз, но уже с силой, выражающей нетерпение, приложил к сетке рисунок с алмазами, испещрённый вопросительными знаками.

 

В ответ, Рогозин, разозлённый столь жестоким решением судьбы молодого охранника, нарисовал кукиш. Рисунок долго вертели в руках, не сразу поняв его значения. Потом, разобравшись, Егора заковали в цепи и осыпали градом ударов прикладами.

 

- В карцер его. Три недели давать по кружке воды.

 

…Нгана, полностью на русском языке рассказывала Рамиресу всё, что увидела, путешествуя своей душой по лабиринтам Шамондо, стараясь не упустить мельчайшие подробности, которые могла сохранить её память, пересекая границы миров. Там была другая природа, леса, как таковые, привычные для их мест, отсутствовали, пустынные земли, песчаные барханы, скалы, каменные гряды и полноводная река, зажатая в гористые берега.

 

Город, люди в форме песчаного цвета, комнаты, много комнат, вместо стен там решётки, стоны, крики боли, истязания. Она также вспомнила о загадочной белой женщине без лица, которая всегда помогала ей находить Егора, ведя её за руку короткими путями.

 

Они долго это обсуждали, сопоставляли, анализировали и пришли к выводу, что он находится в приграничье Намибии. Выстроив логическую цепочку и тщательно изучив карту нижнего течения КунЕне, Рамирес определился с названием населённого пункта, в котором есть тюрьма. Они понимали, что Рогозин жив, но его существование полно мучений. Нужно было что-то экстренно предпринимать.

 

Нгана также искала в лабиринтах и своего мужа, Привалова, который там, на севере, убивал плохих белых людей. У него были свои трудности, и за ним по пятам гонялось очень много таких же белых охотников. Он умело обходил все ловушки, постоянно лавируя на гранях возможного. Но, за него она была спокойна, чувствуя, что в той далёкой стране, он сумеет за себя постоять. Её волновал лишь Рогозин. Когда она его зрительно представляла, то у неё саднило внизу живота. Зная, что с Приваловым они были близкими друзьями, она сообщила ему через лабиринты о судьбе Егора.

 

- Мама, я хочу пи-пи! – Это миниатюрный афро-русский человечек, напоминая о своём существовании, отвлёк их от тяжёлых раздумий, говоря, что жизнь продолжается, не смотря на всяческие трудности, которые постоянно возникают у взрослых.

 

- Ну, так, отойди в сторонку и сделай своё пи-пи, - назидательно ответила та.

 

Маленький Егорка отошёл к зарослям, оглянулся, повернулся к ним спиной и выпустил из себя тоненькую струйку. Нгана и Рамирес переглянулись между собой, и едва не прыснули от смеха.

 

…Язычки пламени исполняли свой магический танец на потрескивающих поленьях со вкусом обустроенного камина. Они излучали проникающее тепло, обволакивали сознание, с волшебством притягивали к себе взор, успокаивали и расслабляли. Их отблески на стенах и потолке дополняли интимный полумрак, поддерживаемый тёплым светом закрытого абажуром торшера, способствуя созданию атмосферы покоя и тишины.

 

Постепенно мысли Привалова погружались в состояние прострации перед насущными проблемами. Он плеснул в массивный стакан коньяка и отпил глоток. В полузабытьи его глаза прикрылись, и ему привиделась Нгана, которая пыталась что-то ему сказать.

 

- Чёртова ведьма, - почудился ему голос со стороны.

 

Он сразу же внутренне воспрепятствовал этому высказыванию, прекрасно зная, чего стоило ей дать согласие выйти замуж за умирающего человека со вспоротым несколько дней назад животом.

 

- Она поступила так по просьбе Рогозина. Этим людям я и должен быть благодарным в самой большой степени за то, что живу.

 

- Да, конечно, она пошла на это ради того, чтобы потом с ним спать.

 

- Всё это чушь, её так воспитывали с детства, если муж немощен, помочь супруге в зачатии должны его друзья.

 

- Например, тот же Рогозин?

 

- У меня не было больше друзей, все погибли из-за подлого предательства Нисневича и чёрного генерала! - Привалов встрепенулся.

 

С кем он сейчас разговаривал? Он глянул на камин, там, в обжигающем пламени костра, извиваясь, корчился от боли сильно исхудавший и заросший до неузнаваемости Рогозин. А из зеркала на стене на него смотрела Нгана и умоляюще протягивала к нему руки.

 

- Какой же я остолоп! – Он хлопнул себя ладонью по лбу, полностью очнувшись, - мои друзья в беде и пытаются до меня достучаться, а я тут нежусь в тепле и попиваю коньяк. Эта связь была налажена через лабиринты Шамондо, это Нгана, конечно же, без хугана Мботы она этого сделать не могла. Значит, она в своём племени.

 

Через неделю, Русин Юрий Филиппович, по линии Красного Креста, сопровождал гуманитарный груз в Анголу, в которой далеко не все забыли, как выглядит лицо Привалова, публично плюнувшего на «героически погибшего генерала» во время его похорон.

 

К стойбищу племени он подкатил на джипе, по пути настреляв полный кузов антилоп. Нгана предстала перед ним с винтовкой в руках. Он сразу узнал её, и что-то приятное повернулось в его сознании, обдав всё тело теплом воспоминаний. По большому счёту, он даже не имел права на неё обижаться. Это он сам подло поступил по отношению к своим друзьям, поддавшись на эмоциональный всплеск нахлынувших тогда противоречивых чувств, среди которых преобладали ревность и обида. Заслуженные они были или нет, теперь это уже не важно.

 

Сейчас перед ним предстала зрелая женщина во всей своей неотразимости прекрасной воительницы. Каждая, даже мелкая деталь её гардероба подчёркивала в ней этот притягательный образ. Дреды, собранный в пучок на затылке, серьга из брелка, травяное плетение, закрывающее грудь, её взгляд и радушная улыбка.

 

- Здравствуй, - он хотел ей сказать комплимент, но подумал, что без Рамиреса она его не поймёт, и добавил, - жена.

 

- Здравствуй, муж мой, я так долго тебя ждала, что уже перестала помнить, как ты выглядишь.

 

Привалов едва не поперхнулся, настолько было для него неожиданно услышать из её уст русскую речь. Всё племя подтягивалось и постепенно выстраивалось перед ними.

 

- Ты кто? – его дёрнули за штанину.

 

Он глянул сверху вниз, там стоял маленький светло-коричневый Рогозин со своим родимым пятном на груди и афрошевелюрой на голове. Привалов, словно попал в сказку, и выглядел растерянным от того, чего и представить себе даже не мог. Постепенно, приходя в себя, он сказал:

 

- Я Миша, а ты? Погоди, дай я сейчас угадаю, - он присел на корточки, - ты – Егор! – И посмотрел на Нгану, которая утвердительно кивнула головой.

 

- Миша, ты тоже мой папа? У меня их два, большой Егор и Рамирес.

 

Он поднял малыша на руки и неумело прижал к себе. Это маленькое хрупкое тельце, в шортиках, сшитых мамой на подрост из солдатского обмундирования, окончательно растопило все его прежние обиды и заставило другими глазами посмотреть на то, что его окружало все эти годы.

 

Жестокий мир взрослых, где юные девочки и мальчики лишались детства, где на глазах у них текли реки крови, где смерть близких делала их сиротами, а мучения других людей убеждали их в том, что так было, есть и будет всегда, и что это правильно. Если ты мал и слаб, то твой удел умереть или пресмыкаться, подчиняясь тем, кто сильнее тебя.

 

Рой мыслей в секунду пролетел у него в голове. Чего он только не сделал сам, лично, для людей, которые указывали ему от имени его страны? Сколько выполнил несуразных и глупых приказов? Сколько он убил плохих парней, многие из которых стали такими от безысходности? А что получил взамен? Что получат семьи его погибшей группы, которую никто и никуда документально не отправлял, и пепел от тел которых давно развеял ветер по саванне? За плевок в предателя его собирались расстрелять, но учитывая прежние заслуги, помиловали двадцатью годами каторги.

 

- Странное дело, - продолжал размышлять он, - я ведь русский, и если бы мне приказали, не смотря на всё это, я вновь бы пошёл в бой. Но мне уже не прикажут. Властвующие уроды, чьи тёмные делишки я вскрыл, объявили меня врагом на всю страну, лишили имени, чести и звания. Ладно, многим из них, теперь Бог, в которого они так усердно не хотели верить, судья.

 

Подошедшая Нгана вернула его к действительности. Взяв мальчонку, передала малыша Рамиресу и они с Приваловым обнялись. Ему стало легко и просто на душе, словно годы, прошедшие с их расставания оказались одним днём. Он вдыхал перемешанные с дымом костра природные запахи, исходящие от её волос, кожи, связывая прикосновения женственных форм её тела с тем домашним уютом, о котором давно мечтал, и которого у него никогда не было. Она отслонила щеку от его груди, и они поцеловались.

 

Потом Нгана забрала Егорку у Рамиреса, и он протянул Привалову руку:

 

- Здравствуй друг! С возвращением! – После крепкого рукопожатия они тоже обнялись. Следующим было приветствие хугана Мботы и мужчин из племени.

 

Потом в стойбище был устроен праздник живота и вечер воспоминаний. Привалов всем раздал небольшие подарки и принёс из машины картонную коробку:

 

- Это для Егора, думаю, сейчас они были бы ему кстати.

 

Любопытствующая Нгана открыла её. Там лежали аккуратно сложенные полиэтиленовые вакуумные упаковки, наполненные пшеничными сухарями. Она, женщина твёрдого характера, способная выйти со львом один на один, смахнула с лица слезы.

 

(Фото из иннета, спасибо автору)