О духовной борьбе
Раз проснёшься ты поздней зорькою,
Затянёшься от делать нечего,
Опрокинешь вмах рюмку горькую,
Да закусишь своею печенью.
На себя вдруг посмотришь искренне
И поймёшь: «век живу напрасно я».
И пойдёшь ты тропою к Истине,
Самой трудной — прямой, да ясною.
Вот выходишь ты славным витязем
Посшибать рога змей-гордынычу —
Зря что ль зубы ломал, да вызубрил?
Столько шишек набил, да выучил?
И летишь ты вдаль ясным соколом,
И глядишь ты вглубь мудрым окунем,
Да бревном, торчащим из ока, ты
Всё грозишь воздать разной погани.
Чтобы было в бою пользительней,
Из него копьё стешешь рашпилем...
Разворот, удар! — и растаял змей,
И сломалась плеть Тангалашкина!
Значит вот она — воля вольная?
Сотрясаешь благими матами
Чисто полюшко: «Я СВОБОДЕН БЛ@!»
Ну а там — уже по накатанной.
И опять ты чудило лающе,
И озорное, и позорное.
Нет, конечно, потом спохватишься,
Но опять, как всегда, не вовремя.
И со дна затравленно свет глядишь,
Вверх гребёшь со всего старания —
Синяки пяты своей на груди,
Да колени в песке раскаяния.
Наберёшь обетов с три короба,
Весь в веригах аскез, как ёлка ты.
«Невермор!» поёшь себе вороном,
И об стол кулаком — а толку-то?
Как же быть, если тошно взаперти?
Как в свободе не потерять лица?
Воин Света сидит на паперти,
Глушит светлое и ухмыляется.
