БИЛЕТ НА САМОЛЁТ

 

 

ОДЕССКИЕ ЗАРИСОВКИ

 

 

 

"Самое лучшее для человека проводить жизнь

в наивозможно более радостном расположении

духа."

Демокрит, греческий философ

(ок.460 после 360)

 

 

В Одессу Олег влюбился, как только её увидел, когда приехал поступать в специальную оперативную школу милиции, которая тогда располагалась на улице Карла Либкнехта. Пока изучал азы оперативной работы органов внутренних дел СССР, продолжал всё больше влюбляться в этот необыкновенно красивый южный город, расположенный у самого Чёрного моря. Невозможно не полюбить необыкновенной архитектурной постройки массивные здания, красивейшие скверы, парки, разнообразные памятники, всё то, что вобрал в себя весёлый, колоритный, никогда неунывающий город. Сколько бы ни ходил по центральным улицам, они никогда не могли наскучить.

Не менее знамениты окраины Одессы, - Молдаванка и Пересыпь. Здесь проживает особый одесский народ, у которого чувство юмора переваливает через край. Нельзя было представить одессита, который не мог бы позабавить своими шутками, прибаутками и добрыми умными анекдотами. Одесситам ничего не стоило разыграть любого, когда появлялся удобный случай.

Олегу особенно нравился одесский говор. Так больше не разговаривают нигде, где проживает русскоязычное население. Они были мастерами весёлых выдумок и розыгрышей. Один приезжий останавливает одессита, несущего тяжеленный чемодан. Спрашивает: покажите, как пройти на Дерибасовскую. Одессит просит гостя подержать чемодан. Когда тот берёт чемодан, одессит долго думает, закатывая глаза и быстро шевеля губами, а потом разводит руками и говорит: а чёрт его знает! Он кланяется и от всего сердца благодарит ошарашенного прохожего, что тот дал возможность ему отдохнуть, подержав чемодан, который ему едва не оторвал последние в жизни две руки. Прохожий готов уже уйти, но благодарный одессит не даёт ему это сделать, перегородив дорогу неподъёмным чемоданом. Как же одесситу хочется поговорить и пристыдить приезжего за то, что тот не понял, что давно стоит на самой красивой улице в мире, на Дерибасовской! Одессит подходит вплотную к посрамлённому прохожему, и дыша на него фаршированной рыбой, хорошо сдобренной чесноком, ласково говорит, что не в обиде на странного человека, так как сразу понял, что тот не землянин, а прилетел с Марса, где нет такой улицы, как Дерибасовская, которую знают все на земле. Наконец "марсианин" уходит, с трудом вырвавшись от одессита, продолжавшего стоять над чемоданом, глубоко задумавшись, что с ним дальше делать. Видимо, разрабатывает план, как на кого-нибудь хитроумно переложить ношу до самого дома, где жена по его просьбе снова готовит фаршированную рыбу. А по-настоящему фаршировать рыбу могут только одесситки. Вкуснятина необыкновенная!

Любил Олег прислушиваться к разговору пассажиров трамвая. Что там только не услышишь за долгий путь от Куликова поля, центра города, до 16 станции Большого Фонтана, или до Дальних Мельниц, где проживали родственники его жены – мама и родная сестра с мужем, с которым Олег окончили в шестидесятом году оперативную школу милиции и юридический факультет университета. Олег уехал в свой любимый город, а свояк остался в Одессе.

Когда Олег приезжал во время отпуска в Одессу, целыми днями с воспоминаниями бродил по её широким улицам. Находившись по городу, заглядывал к своему другу - свояку в Главное управление милиции, где тот работал старшим оперативником ОБХСС. Там Олег мог передохнуть от долгой ходьбы и выпить чашку хорошего кофе. Так как часто бывал у друга, то знал всех сотрудников отдела. В нём собрались весёлые неунывающие ребята, скрашивающие тяжёлые рабочие будни весёлыми розыгрышами. Инициатором создания дружеской атмосферы был сам начальник отдела с неиссякаемой энергией на разного рода выдумки Семён. Из-за них Семёну частенько доставалось от начальника Главка, носившего генеральские погоны.

Как-то Олег и несколько сотрудников в кабинете Семёна пили кофе. За прошедший месяц итоги работы в отделе были положительными. Поэтому в начале месяца можно было расслабиться и потрепаться на любые темы, перемешивая пустой трёп анекдотами.

Неожиданно позвонил генерал и дал задание Семёну съездить в авиа кассы за билетом до Москвы на следующий день, на ночной рейс. Деньги отдаст, когда Семён привезёт билет. "Билет будет!"- четко ответил Семён и положил трубку. Он тут же позвонил своей знакомой Светочке, работавшей в кассе по продаже авиабилетов, и сказал, что скоро подъедет молодой сотрудник, которому должна будет продать билет, объяснив ему, что была снята последняя бронь. Затем, когда он с ней будет снова разговаривать, она не должна ничему удивляться, только молча слушать. Светочка, хорошо знавшая Семёна, заверила, что его заказ будет выполнен, как в лучших ресторанах Парижа, где клиент с официантом расплачивается поцелуем. Семён согласился с такой сделкой, и тут же по телефону вызвал к себе самого молодого сотрудника отдела Моню. Семён дал Моне деньги и сказал, чтобы в кассе №5 купил билет генералу в Москву на самолёт, на завтра, на вечерний рейс. Моня был очень старательным сотрудником. По работе к нему не было никаких претензий. Только он был немного задумчиво - рассеянным и очень доверчивым, в связи с чем часто становился объектом шуток и розыгрышей. Все почувствовали, что Семён что-то снова затеял.

Так как касса располагалась недалеко от Главка, Моня вскоре возвратился, отдав билет Семёну и сказав, что это была последняя обкомовская бронь на данный рейс. Тот внимательно осмотрел билет, а потом спросил у Мони, знает ли он, что обозначает большая буква А, стоящая возле номера места в самолёте. Когда тот ответил отрицательно, Семён с горечью сказал, что это означает стоячее место в самолёте. "Представляешь, самый мой любимый, подчинённый Монечка, такую картину: летит самолёт, в котором сидят граждане и, может быть, даже расхитители социалистического имущества, а наш любимый и всеми уважаемый генерал, как чучело в огороде, стоит посреди самолёта, поблескивая золотыми погонами!"- со стонами гремел Семён, нервно бегая по кабинету, и хватаясь за голову. Сотрудники не успевали поворачивать голову за не находящим себе места Семёном. Моня стоял, едва держась на ногах. Семён приказал Моне набрать номер кассы. Когда на звонок ответила кассирша Светочка, Моня передал трубку Семёну. Тот стал на чём свет стоит ругал Светочку. Потом долго выслушивал её и, наконец, ласково поблагодарив, положил трубку. "Ну, всё хорошо! Мы спасены! Светочка договорится со стюардессами, которые разрешат генералу взять с собой большой чемодан и пронести в салон самолёта. При полёте будет на нём сидеть. Вместо чемодана может взять небольшой складной стульчик, с которым генерал обычно ездит на рыбалку. "Моня,- доверительно обратился Семён,- отнеси билет генералу и обязательно всё расскажи, а то он может взять с собой маленький чемодан, забыв стульчик, и тогда по твоей вине ему придётся стоять весь полёт. Когда возвратиться в Одессу, оторвёт нам головы. Тебе, Моня не страшно умереть от рук бравого генерала, так как ты ничего, как холостяк, не теряешь, а у меня останется вдовой жена и двое сирот детей. Держись, Моня, и всё будет нормально. Только ты прямо с порога, отдавая билет, всё выпали генералу, не давая слова ему сказать, пока всё ни расскажешь. Не забывай, что ты боевой и бесстрашный офицер милиции. Давай, с Богом!" - напутствовал Семён побледневшего Моню, с трудом удерживавшего билет в трясущихся руках. На полусогнутых ногах Моня покинул кабинет.

Вскоре услышали, как кто-то, отыскивая ручку, царапается в дверь, которая наконец открылась, и Моня буквально вполз в кабинет, так как его коленки предательски сгибались. Лицо Мони невозможно было узнать. Оно стало неестественно белым, жалко перекосившись. Наступила гробовая тишина. И тут услышали хриплый шёпот, исходивший от Мони. Он поведал, что всё сказал генералу, у которого от услышанного сначала вылезли глаза из орбит, потом он побагровел, и ударив двумя кулаками по столу, с матом выгнал из кабинета, приказав немедленно направить к нему Семёна. После этого Моня, обессиленный, рухнул на стул. Семён налил ему стакан воды, по - отцовски потрепал по голове, и с мучительным вздохом посетовал, что подчинённые вечно что-то напутают, а отдуваться приходится ему. Он предположил, что Моня сказал генералу про чемодан, а про любимый стульчик забыл. Моня сразу оживился, и даже обиделся на начальника, сказав, что у него хорошая память, что он окончил юрфак университета с красным дипломом, что сначала сказал именно о стульчике, и только потом про чемодан. Наигранно шаркая ногами, Семён вышел из кабинета.

Семёна долго не было. Подчинённые стали предполагать, что генерал прямо в кабинете содрал погоны с Семёна, и тот уже влился в армию одесских бомжей. Но тут с треском раскрылась входная дверь, и перед ожидавшими предстал с широкой улыбкой Семён. Неожиданно заявил, что уже конец рабочего дня, и потому можно спокойно в знаменитом пивном баре "Гамбринус" справить поминки, и сделал длительную паузу. От такого известия у всех окрылись рты. "Да не волнуйтесь! Потеря касается лично меня. Я сегодня похоронил деньги, которые потратил на билет для доброго генерала. Он забыл мне их вернуть, но не забыл объявить выговор. Я согласился на такую сделку, и не стал напоминать про эти несчастные копейки."

Компания друзей до глубокой ночи сидела в шумном и всегда многолюдном баре. О чём только не говорили. Постоянно раздавался дружный хохот, который слышали не только посетители весёлого заведения, но и те, кто в это время проходил мимо, и потому посчитал своим долгом немедленно зайти, чтобы узнать, что происходит без его участия.

Семён подозвал хозяина-бармена и сказал, что тот стал хуже самого жадного одесского биндюжника, постепенно превращая в жалкого жлоба. Отлично видит, как он с ребятами своим присутствием крутим рекламу заведению, а умный деловой человек делает вид, что к нему деньги в карман текут рекой без помощи добрых ментов. Расторопный дядька всё понял, и через пару минут на столе появились бокалы, наполненные янтарным пивом с гигантской шапкой из белой пузырчатой пушистой пены. По стенкам бокалов с холодным пивом весело сбегали капельки росы. Рядом с запотевшими бокалами стояло громадное блюдо с отварными красными раками, которые выпучив чёрные бусинки - глазки, равнодушно ждали своей печальной участи.

Прежде чем начать пить пиво, Олег привычно сдул пену. Семён тут же ему сделал замечание, сказав, что Олег себя ведёт, как чопорная английская королева на званом обеде. "Надо сначала, - поучал Семён,- поцеловать пиво так, чтобы у тебя над губой появились белые усы из пены, и только потом начать наслаждаться чудо -напитком."

Было весело и уютно. В такие моменты очень трудно заставить себя подняться и покинуть гостеприимный старинный бар, размещённый в глубоком полутёмном погребе между Преображенской и Дерибасовской, знаменитыми улицами.