Немало оборванцев бродит...
* * *
Немало оборванцев бродит
По набережной в Геленджике.
«Скажите, вы откуда взялись –
Небриты, красноглазы, дики?»
«Мы ничего тебе не скажем,
Мы сами этого не знаем,
Из ниоткуда мы беремся –
И в неизвестность уплываем.
И не отцы нас породили,
Не материнская утроба,
А чье-то отвращенье к миру,
А чья-то ненависть и злоба.
Мы жить нисколько не хотели,
Но раз уж все-таки родились,
То до курортных мест добрались,
У балюстрады приютились.
Закат угас – в тени платана
Мы видимся лишь темной кучей,
И лишь блестит в луче фонарном
Глаз, неожиданно колючий.
Идешь, гуляющий прохожий –
Ну и иди своей дорогой,
На нас не обращай вниманья,
И уж тем более не трогай.
А если все-таки заметишь,
Тем паче если прикоснешься,
То завтра с красными глазами
И с горечью во рту проснешься.
Вновь изумрудом блещет бухта,
Опять кафе готовы к пиру,
Но ты угрюм: ты заразился
Смертельной ненавистью к миру».
* * *
Стихи, конечно, штука сложная,
В них как-то так стоят слова,
Что очень скоро в ходе чтения
Ослабевает голова.
И вот уж мысли в ней проносятся
Об озере и о реке,
О шашлыке благоухающем,
О выпивке, о пикнике,
Когда в сторонку с милой девушкой
Идешь – и падаешь на мхи…
Но кто-то вдруг интересуется:
«Ну как, понравились стихи?»
И ты глядишь с недоумением,
С трудом скрывая свой испуг,
И похвалами лицемерными
Ты начинаешь сыпать вдруг.
Скрывая лень, и тупоумие,
И то, что ты – профан в стихах,
Ты разражаешься кудахтаньем:
«Ах, новизна! Ах, свежесть! Ах!»
И сам поэт в недоумении:
Писал он левою ногой
И сам не думал, что нечаянно
Шедевр получится такой.
Он слушает – и распрямляется,
И разворачивает грудь…
Конечно, он своих хвалителей
Едва не вынудил заснуть.
Но в этом сонном состоянии,
В изнеможении ума
Немало репутаций создано,
Причем устойчивых весьма.
