НЕЗАСЛУЖЕННОЕ ВЗЫСКАНИЕ

 

С новенькими погонами лейтенанта, после окончания Одесской специальной школы милиции, Олег стоял перед заместителем начальника по кадрам Крымского УВД. Строгий на вид полковник листал его личное дело, хотя было видно, что он давно изучил всё, что в нём есть.

Олег был совершенно спокоен, так как государственные экзамены по Истории КПСС, Основам уголовного права и Специальным дисциплинам сдал на отлично. Ему было известно, что из горкома партии родного города в областное УВД было направлено письмо с ходатайством о направлении его работать в местную милицию. Кто решится отказать просьбе единственной в Стране Советов партии коммунистов.

С учётом полученных знаний, Олегу было предложено остаться работать в милиции Одессы на хорошей должности с перспективой на быстрое повышение по службе с предоставлением квартиры через год. Хотя будущая жена Олега была одесситкой, работавшей на престижной должности в НИИ имени Мечникова, её родители и многочисленные родственники проживали в этом красивейшем южном городе, ответил категорическим отказом. Олегу всегда казалось, что в свой город влюбился с пелёнок. Он не мог ему изменить ни при каких обстоятельствах. Эта любовь в нём жила постоянно, где бы ни находился.

Олег стоял и всё ждал, когда седовласый полковник подбежит к нему, пожмёт руки, по-отцовски приобнимет, и со скупою слезою на глазах начнёт благодарить за его патриотизм к своей малой родине. Ему думалось, что из чувства скромности, не ожидая до конца благодарственную речь, придётся успокаивать не в меру обрадовавшегося полковника по случаю прибытия в милицию Крым такого нужного молодого сотрудника. «Чёрт с ним, с чудаком полковником, тянущим резину. - думал Олег. - Попью с мужиком кофе, и помчусь к постоянному месту службы, домой, где с нетерпением ждут отец с матерью». Они так хотели, чтобы их любимый единственный сын был рядом с ними.

Наконец полковник небрежно закрыл личное дело, тяжело прихлопнув его ладонью так, что в пластмассовом стаканчике письменного прибора запрыгали карандаши, а Олег невольно вздрогнул. Пронизывая лейтенанта взглядом старого прожжённого кадровика, полковник чётко выговаривая каждое слово, с издевкой спросил: «Ты думаешь, что в милиции Крыма не хватает нарушителей служебной дисциплины, и потому решил пополнить их ряды? Это ж надо было умудриться, во время учёбы в серьёзном заведении получить выговор с занесением в личное дело. Что с тобой, хулиганом, делать, буду решать у генерала, начальника УВД». Олег, не дослушав гневные слова, с глубоким возмущением произнёс, что товарищ полковник плохо изучил личное дело, или с чьим-то перепутал. В его деле нет никакого выговора, и быть не может, так как никто этого не объявлял.

Тогда полковник медленно раскрыл дело на листах с бумажной закладкой, и зачитал приказ начальника учебной школы об объявлении Олегу выговора за драку с местным населением, одесситами. На обложке дела пальцем указал на написанные фамилию, имя и отчество Олега, моментально вспомнившего драку с одесской шпаной за месяц до начала государственных экзаменов.

Так как полковник попросил рассказать, в связи с чем Олег устроил в Одессе побоище, он начал подробно излагать событие той злополучной ночи.

Пятеро курсантов, в том числе Олег, поздно ночью возвращались с танцевальной площадки в школу. Четверо курсантов были одеты в гражданскую одежду, а один - Руслан, в форме курсанта милиции. По просьбе горкома комсомола Одессы курсанты помогали сотрудникам милиции, обслуживающим парк имени Шевченко, в котором была громадная танцевальная площадка, навести общественный порядок на танцах, так как участились драки между молодёжью города, иногда с тяжёлыми последствиями. За оказанную помощь курсантов бывалые менты искренне поблагодарили, заверив, что в школу милиции напишут ходатайство о поощрении. Ребята были в приподнятом настроении, зная, что к месту службы приедут с поощрением, отражённом в личном деле.

До входа в школу оставалось пару десятков метров. Улица Карла Либкнехта, на которой она была расположена, хорошо освещалась. Тогда по ней с заливистым звоном ходил трамвай. Курсанты обратили внимание на группу парней, человек десять, стоящих на тротуаре. Они часто собирались на этом месте, приходя на свидание к девушкам, работавшим на швейной фабрике имени Воровского. Их общежитие находилось за углом здания школы, в том же дворе, где располагался спортивный зал для тренировок по владению приёмами самбо. С этими девушками никто из курсантов школы не встречался, так как у них была общая художественная самодеятельность с девушками НИИ имени Мечникова. Их было больше курсантов обеих курсов. Поэтому не было необходимости водить дружбу с другими девчатами. Это обстоятельство никогда не приводило к стычкам с ребятами, приходящим к девушкам в общежитие. Курсанты не знали ни тех, ни других. Слышали, что парни девушек жили в каком-то районе Одессы, по взрывному характеру превосходивших хулиганистых парней с Молдаванки и Пересыпи. Их почему-то называли «канавскими». Что это значит, и где находился район с задиристой босотой, курсантов не интересовало.

Руслан, закуривая сигарету, немного отстал от друзей. Он остановился напротив одесской шпаны. Кто-то из них, вызывающе громко, назвал Руслана «легавым». Не раздумывая, Руслан подошёл к группе хорошо выпивших ребят и спросил, кто его оскорбил. Перед ним предстал парень выше его на голову, небрежно перебрасывая папиросу «Беломор-Канал» из одного угла рта в другой. Настроен был решительно и воинственно, явно готовясь к нападению. Правую руку, презрительно улыбаясь, запустил в карман брюк. Дабы упредить нападение, Руслан молниеносно сделал ему подсечку ноги и, падающему, добавил толчок ладонью в лоб. Папироса, сверкая табачными искрами, вылетела изо рта парня, а сам он грохнулся на тротуар, разбросав в стороны руки и ноги. Из правой руки, сверкая лезвием, выпала финка. Толпа этого ждала. Все бросились на Руслана, мешая друг другу. Курсанты мигом оказались возле дерущихся. Началась сильная общая драка. Олег помнит, как на него набросился парень с ножом в руке. Левой рукой Олег вывернул ему руку, отчего нож отлетел в сторону. Тут же головой нанёс мощный удар в лицо, разбив основательно нос, из которого обильно потекла кровь. От боли, сплёвывая кровь, парень сел на землю и завыл. Когда Олег оглянулся назад, парень, намного выше его, ударил кастетом по голове вскользь, так как Олег успел увернуться от прямого удара. В ответ, используя боксёрский приём, нанёс удар кулаком в подбородок снизу. После такого удара парень больше не нападал. Товарищи Олега отбивались, нанося существенный урон напавшим. Вскоре они лежали на земле, помогая друг другу подняться на ноги. Драка длилась короткое время. Курсантам, находившимся в меньшинстве, тоже досталось, но не в такой степени. На голове Олега выскочила шишка с выступающими каплями крови. У некоторых ребят оказались разбитыми губы. Отобрав ножи и кастеты у хулиганов, курсанты победителями зашли в школу.

Посовещавшись, ребята решили утром пойти к начальнику школы, и во всём признаться, пояснив, что не они были зачинщиками драки, защищая честь мундира. Начальник школы, имеющий большой опыт милицейской работы, предположил, что побитые хулиганы, жидкие на расправу, могут прийти к нему с жалобой. Потому ребята не должны были попасть им на глаза.

Так и случилось. Трое дерзких хулигана пришли с жалобой, требуя показать побивших их курсантов. У одного жалобщика была перевязана голова. Начальник принял ходоков вежливо, тактично объяснив, что курсантам милиции запрещается ходить в гражданской одежде. Поэтому они дрались не с курсантами. А тот, кто был в милицейской форме, мог быть действующим сотрудником милиции, а не курсантом. Дежурный по школе офицер ему доложил, что в ночное время в коридор школы действительно заходило несколько гражданских парней. Они привели себя в порядок и ушли, сказав, что подрались с напавшими на них хулиганами. «Канавские» парни настояли на том, чтобы им показали всех курсантов, так как хотят подать заявление на ночных обидчиков для привлечения к уголовной ответственности. По приказу начальника школы по тревоге во дворе были построены курсанты двух курсов, кроме пятерых, спрятавшимся на чердаке здания, и осторожно наблюдавшими за тем, как происходит опознание. «Канавские» ребята долго ходили вдоль строя, всматриваясь в лица курсантов. Никого не опознав, махнув рукой, покинули школу, пообещав встретить в городе своих обидчиков, и, как следует, наказать без суда и следствия.

Трудно представить, как они могли опознать своих обидчиков, одетых в форму курсантов, очень изменявшей внешность. В жестокой короткой схватке Олег сам плохо запомнил парней, напавших на него, и вряд ли с уверенностью смог бы их опознать.

Когда «потерпевшие» покинули школу, начальник школы, преподаватели и курсанты с облегчением вздохнули. Не было никаких последствий. Действия подравшихся курсантов не разбирались руководством школы и не рассматривались на комсомольском собрании. Никто не объявлял приказа о дисциплинарном наказании участников произошедшего.

Выслушав рассказ Олега, полковник – кадровик, предложил выпить с ним кофе, сказав, что курсанты мало дали хулиганам, если зачинщики драки на своих двоих смогли прийти жаловаться. Но строго предупредил Олега, что во время своей практической деятельности, в свой адрес ещё не раз услышу незаслуженные грязные оскорбления, на что не должен будет ни в коем случае реагировать не только кулаками, а даже словами. Надо быть всегда выше этого, и не становиться на одну доску с хулителями доблестных работников милиции.

Но надо уметь дать в рамках закона достойный отпор напавшим на работника милиции или любого гражданина. Ещё полковник порекомендовал не обижаться на начальника школы милиции, так как он на всякий случай подстраховал себя от любой комиссии, которая могла нагрянуть с проверкой по заявлению хулиганов. А ему надо было дослужить до пенсии.

Олег был направлен работать в свой город оперативником уголовного розыска, запомнив напутствие строгого, но объективного полковника.