Потрясение
Был безмятежный весенний день, город утопал в свежей, только что народившейся зелени, на все лады щебетали жизнерадостные птицы… Я расслабленно сидел в своём кабинете на седьмом этаже, не спеша пил чай со стевией и думал, и чем это собственно не седьмое небо?! Время было послеобеденное, неотложные дела закончены, рутинные вопросы решены, самое время позвонить новой знакомой и закрепить взаимные романтические симпатии…
Взглянул на часы на шкафу, они показывали четверть четвёртого. Внезапно стрелки дёрнулись, как от испуга. Я тоже вздрогнул, и не только я, мой стол, кресло, паркет под ногами заходили ходуном… Послышался непонятный гул, к нему присоединился жуткий треск, скрежет, скрип стен и перекрытий, словно скрипела старая, вконец расшатанная этажерка. Пол уходил из-под ног, как палуба, тонущего корабля. Какой это ужас потерять опору, реальную, физическую! Моряки, терпящие бедствие в океане, надеются почувствовать твердь на берегу, а здесь берег – и никакой опоры! Люстра раскачивалась как сумасшедшая, с полок сыпались книги, журналы, папки с документами… Заметил часы, они падали медленно, плавно, как в замедленной киносъёмке, на них были всё те же четверть четвёртого - время остановилось!
Леденящий холод, зародившийся где-то в пятках, пронизывая всё тело, устремился вверх, парализуя сознание. Между тем толчки продолжали сотрясать многоэтажное здание, становясь всё сильнее и сильнее! Да, это землетрясение! Такие катаклизмы здесь бывали и раньше, но это какое-то чрезвычайное, запредельное по силе и продолжительности! Появилась пугающая уверенность, что это последнее в моей жизни землетрясение! Ещё одна серия таких толчков – и здание не выдержит, рухнет, рассыплется как карточный домик, при одном отличии, вместо карт здесь бетонные плиты… И, если сразу не отдам богу душу, вряд ли среди руин и развалин спасатели смогут до меня живого добраться… Что же делать, звонить родным, читать молитву, выбрать какое-нибудь другое более безопасное место…?
Послышался шум в коридоре, видимо другие обитатели этажа повыскакивали из своих комнат. Надо бы выйти, поддержать, успокоить, организовать эвакуацию… Но я не мог даже сдвинуться с места, уже и не страх, и не паника, а опустошение, ощущение абсолютной никчемности и бесполезности всех телодвижений. Ни к месту вспомнилась пресловутая притча о двух лягушках, оказавшихся в кувшине со сливками. Нет, здесь этот номер не пройдёт, бороться с такой стихией не только смешно, но и глупо…
Неожиданно наступила гнетущая, будто могильная тишина, лишь какая-то женщина в коридоре истерично плакала навзрыд, слегка поскуливая. Камертоном отозвались блоковские строки:
«…И только высоко, у Царских Врат,
Причастный Тайнам, — плакал ребенок
О том, что никто не придет назад.»
Неужели пронесло? Живой! Как будто заново родился, или, точнее, реанимировался после клинической смерти! Словно получил последнее (не китайское) предупреждение Провидения, что нельзя, нельзя так дальше жить! Теперь, после такого грандиозного сотрясения всех основ в прямом и переносном смыслах непременно надо будет жить по-другому, думать по-другому, любить по-другому… Как в последний раз, как в последний день жизни!
Будто электротоком пронзил телефонный звонок! Кто это? Из рая, ада?
- Привет, как ты там на Седьмом небе, живой?!
- Твоими молитвами…
Мой Ангел, мой Ангел-хранитель! Жизнь продолжала продолжаться…
