Под прикрытием
Смиренных подданных и радость, и утеха —
Наследный принц в серебряной короне.
И гулко в коридорах вторит эхо:
«Он свет очей, надежда наша, счастье!
На свете нет высочества прекрасней!»
И прикус пусть его слегка неровный,
И правый глаз косит слегка налево.
Таков носитель древней медной крови,
И слуги петь должны хвалебные напевы!
Но песнопения подобные лишь ранят, —
Ведь юноша не терпит подхалимов,
Как горек мёд неискренних признаний!..
Сбежал!
Все сбились с ног — неделю ищут.
Но не узнать его в убогом нищем.
И стражники идут упорно мимо!
Не выдержал — окликнул капитана,
Раздался треск ломаемой пружины:
Отряд мешает попрошайку с грязью рьяно.
В темнице принц в себя едва приходит.
Но хоть рассудок тронут взвесью мути,
Что выбираться надо, знает чётко.
И о желании последнем заявляет:
«Хочу тотчас увидеть короля и…»
Величество никак не обмануть им:
«Мой сын, ты тут?! — кипит. — Все, кто дал маху,
Сегодня же пойдут гурьбой на плаху!»
Но принц, познавший принцип рабской сути,
Сказал ему: «Отец! Прошу, не надо,
Они — всего лишь подчинённые нам люди».
