Под прикрытием

Смиренных подданных и радость, и утеха —

Наследный принц в серебряной короне.

И гулко в коридорах вторит эхо:

«Он свет очей, надежда наша, счастье!

На свете нет высочества прекрасней!»

И прикус пусть его слегка неровный,

И правый глаз косит слегка налево.

Таков носитель древней медной крови,

И слуги петь должны хвалебные напевы!

 

Но песнопения подобные лишь ранят, —

Ведь юноша не терпит подхалимов,

Как горек мёд неискренних признаний!..

Сбежал!

Все сбились с ног — неделю ищут.

Но не узнать его в убогом нищем.

И стражники идут упорно мимо!

Не выдержал — окликнул капитана,

Раздался треск ломаемой пружины:

Отряд мешает попрошайку с грязью рьяно.

 

В темнице принц в себя едва приходит.

Но хоть рассудок тронут взвесью мути,

Что выбираться надо, знает чётко.

И о желании последнем заявляет:

«Хочу тотчас увидеть короля и…»

Величество никак не обмануть им:

«Мой сын, ты тут?! — кипит. — Все, кто дал маху,

Сегодня же пойдут гурьбой на плаху!»

Но принц, познавший принцип рабской сути,

Сказал ему: «Отец! Прошу, не надо,

Они — всего лишь подчинённые нам люди».