На смерть Ли Бо Прогулки с Са Ши в устьях Янцзы 萨沙 世纪未知

На смерть Ли Бо, утонувшего в низовьях реки Янцзы, упавши с лодки в попытках обнять отражение Луны

 

Причалив лодку возле кипариса,

и сам с собой беседуя вовсю,

сегодня снова пил байцзю* из риса,

и тотчас запивал его байцзю.

 

Пил в одиночестве, но вместе со всем миром,

вместившим нескончаемость дорог,

и жизнь скитальца показалась мигом,

так за него — ещё один глоток!

 

Луну, что тоже бродит в одиночку

(ого, уже купается в Янцзы!!!),

обнять и убаюкать, словно дочку,

под плеск волны с оттенком бирюзы…

 

 

*байцзю - китайский самогон крепостью от 40 до 60 градусов

 

***

 

Са Ши на лодке собрался плыть через

Сычуань в Цзянсу


Я долблёнку сладил.

Парус из циновок.

Мачта из бамбука.

Счастье без уловок.

 

Желтый месяц с неба 

освещает реки.

Мы с тобой простились, 

может быть, навеки,

погрустив, обнявшись 

крепко возле дома…

 

Знаешь, у скитальца 

бремя невесомо.

***

Странствующий Са Ши

по дороге в Сычуань попался на глаза Чаосань дафу

 

Как сплюнул… мол, я просто оборванец,

бродяга. Будто джонка без руля,

и по полям скачу, как глупый заяц,

и плохи, знать, мои учителя.

 

Ну что ж, добавлю, я ещё — пьянчужка,

хмелел не раз в компании с Ли Бо.

А заяц — симпатичная зверушка…

 

Зато мой бог добрее, чем твой бог.

 

Да, твой — весьма силён, хитёр и хваток,

и на горе Куньлунь, поди, живёт,

Он дал тебе внушительный достаток,

такой же, как твой пухленький живот.

Но бедняки, пока растишь ты ногти,

корячатся на рисовых полях.

 

Я ж сладил лодку…вся в сосновом дёгте,

зато вода не водится в щелях.

 

И в ней плыву я вместе с добрым богом,

а если что - мой бог меня спасёт,

и мы всегда беседуем о многом,

и с ним я и поэт, и звездочёт…

 

* Чаосань-дафу 朝散大夫 Великий не обремененный муж придворных собраний 一почетная придворная должность

 

***

 

Ли Вэй и Са Ши пьют в цветущем саду вино и ведут неспешную беседу

 

Зацвела по новой слива,

солнце в небо влюблено,

как всегда, неторопливо

пьёт Ли Вэй в саду вино

и с бродягой точит лясы —

спорят, как растить женьшень.

Ксяоли готовит мясо.

Возле печки — Цзао-шэнь*.

 

Ксяоли уже за тридцать,

значит, пожила сполна.

А вот дочь…

душа томится —

быстро вырастет она,

выйдет замуж и, как слива,

чей, увы, пришёл черёд,

всепокорно-молчаливо

в одночасье отцветёт…

 

Дочка радостно хохочет,

с псом играя во дворе.

Этот звонкий голосочек

слышно даже на горе.

 

И пока её отрада

наслаждается сполна,

снова требуют из сада

подогретого вина.

 

*китайский бог кухни

 

***

 

Мама бинтуют ступни Жилан и рассказывает, как ту будут носить в позолоченном цзянюйе**

 

Пальчики сломали и стянули туго.

Боль терпеть такую мочи больше нет.

Но Жилан стерпела, нет, не с перепугу,

ведь она большая - ей уже шесть лет.

 

«Красота какая — ножка-полумесяц!

Чем ступни короче, тем жених знатней,

туфельки подарит цвета эдельвейса»—

ей шептала мама, маме ведь видней! —

«с длинными ж ступнями женщина — уродка!»

 

…боль бы только стихла на один хоть миг…

 

Вспоминая грустно мамину походку

(будто колтыхается на ветру тростник),

всё-таки заснула. Ей приснилась кошка

с желтыми глазами, ну а той видней,

как Жилан вприпрыжку скачет по дорожке,

и смешной котёнок бегает за ней.

 

 

*женское имя Жилан на китайском означает — «радужная орхидея»

**цзянюй - китайский паланкин

 

 

 

萨沙

世纪未知