Скворушка

Мой скворушка, молчи, нахохленная птица.

Не высвистишь ту боль, те сумерки внутри.

Кури до тошноты, раз всё равно не спится,

И, пялясь в темноту, лови дорожный ритм.

 

Привычный этот ритм — не румба и не самба,

Отстукивает нам своё «та-да, та-да»,

И дышит табаком заиндевелый тамбур,

Хоть кто-то запретил куренье в поездах.

 

Плафон едва горит, как будто в целом мире

Лишь нефть да чернозём, и не видать ни зги.

Бессонница в пути всё лучше, чем в квартире

Ночами сторожить на лестнице шаги.

 

Никто не провожал, не «сели на дорожку»,

Был пошло горек смех, ещë пошлей — тоска.

Но кровь еще тепла, но иней на окошке

Подтаивает от горячего виска.

 

Пока нигде не ждут (особенно, с повинной),

Лети куда-нибудь. Куда — не всë ль равно?

В ночной кромешной мгле, в дорожной паутине

Сигналит семафор: не всё предрешено.

 

На стрелках выдают бессонные колёса

То раггу, то фокстрот, то разудалый твист.

А снежная труха метётся вдоль откосов.

И что там впереди — не знает машинист.