Как поэт я уже умираю...
* * *
Как поэт я уже умираю
И отчаянный возглас издам:
«Ненавижу ваш секс! Презираю
И его, и безнравственных дам».
Мне огромные темы являлись,
И я силился их раскрывать,
Но в меня блудодейки вцеплялись
И с урчаньем тащили в кровать.
И торчат нераскрытые темы
Позади на житейском пути…
Просыпаюсь я в ужасе: «Где мы?!» –
А блудница урчит: «Погоди,
Брось свои мировые раздумья,
Есть на свете дела поважней», –
И опять я впадаю в безумье
И безмыслие, ездя на ней.
Пять минут полежим на тахте мы –
И блудница опять за свое,
И торчат нераскрытые темы,
И над ними кружит воронье.
И когда я с утра пожираю
Испеченный развратницей кекс,
То безмерно ее презираю,
И свое слабоволье, и секс.
* * *
Кто разоблачит, раскритикует
Приобретшего известность вдруг
Вашего покорного поэта,
Если не его сердечный друг?
Да, мой друг проявит беспристрастье,
Для чего проявит – не скажу,
Но его слова подобны грому,
Или, скажем, острому ножу.
Гром затих, – так что же это было?
И порезы зажили, – так что?
Не скажу, голубчики, не знаю,
Просто в небе что-то разлито,
Просто что-то в воздухе витает,
Другу вечно всякое бубня
На предмет того, что он безвестен,
А ведь он талантливей меня.
