Девушки Заозёрной Школы
Девушки Заозёрной Школы, если собрать их в стайку, показались бы оглушительно непохожими друг на друга, тем не менее, было в них что-то общее, более общее, чем неравнодушие к заозёрным поэтам. Состав компании изменялся, одна уходила замуж, другая куда-то переезжала, третья давала страшную клятву никогда здесь больше не появляться и т. д. и т. п. Но на смену приходили такие же, с печатью музы нашей Эрато, а те, что не соответствовали, очень быстро исчезали из поля зрения.
Так сразу не скажешь, в чём у них было сходство. Безусловно, в одежде; все они проявляли себя как художницы, даже если по жизни подвизались простыми училками музыки. Художественные натуры, а значит, склонные к рукоделию: могли шить себе сами и украшать магазинные вещи вышивками... Я сейчас вспоминаю какие-то романтические, развевающиеся туники.
В уличной толпе девушки Заозёрной Школы выглядели слегка по-туристски. Даже без чёрных очков и широкополых шляп. Я имею в виду не только отсутствие ангажированности в облике и манерах, а ещё и подчёркнутую незамороченность. Они казались иногородними, да они и были иногородними – танаитянками. Старый добрый Танаис, вековечная крепость в скифской степи! Археологический музей-заповедник, в недрах которого обитали Виталик и Генка, а я приезжал туда, чтобы поддержать их в сраженьях за идеалы поэзии, хотя иной раз – чтобы отлежаться и залечить раны. Почти каждая новая девушка, которую приглашал туда кто-то из нас, влюблялась в это волшебное место.
Кстати, мы втроём – я, Виталик и Генка – как раз-таки были теми, кого поклонники нашего творчества называли поэтами Заозёрной Школы. Или ещё "заозёрщиками". Почему называли так, а не как-то иначе, спрашиваете? Вопрос интересный, но сейчас не хочу на него отвлекаться, он из другой истории, сейчас лучше о девушках.
Надо ли говорить, что все они были красотки? Надо ли говорить, что умницы? Нормальные тётки, не сомневайтесь. А если какая-то вела себя странно, Генка цитировал Пушкина: "Поэзия должна быть глуповата".
Если собрать их в стайку, было интересно прислушиваться к их трелям. Не то, что они наслаждались общеньем в своём кругу, расслаблялись и, потеряв бдительность, выдавали военные тайны. Нет, скорее, они развлекались. Лица у всех становились весёлыми и насмешливыми. Каждая блистала своей независимостью и какой-то непредумышленной ироничностью. Подшучивали налево-направо, отпускали мелкие колкости, но на что обижаться? – огонь был неприцельный.
Честно сказать, я очень долгое время не замечал их типологической однородности. Слишком увлекался, быть может, индивидуальным, если употребить педагогический термин, подходом, слишком завораживала меня уникальность каждой из этих марсианских принцесс, сбежавших с Красной планеты, но отнюдь не спешивших натурализоваться среди отстойных земных туземцев. Короче, за деревьями не замечал леса.
Понимание пришло в результате одного замечательного события, а конкретно – неожиданного собрания заозёрных девушек, произошедшего у меня в мастерской.
Здесь, однако, нужны небольшие превентивные пояснения.
Это была плотницкая мастерская.
Оригинально, да? Но не кривите носы: никаких стружек, щепок, опилок. Помещение представляло собой просторную комнату с альковом, где стояло королевское ложе, другая часть пространства радовала глаз мягким диваном и средних размеров круглым столом.
Волею судьбы мы с Генкой, временно изгнанным из Танаиса, устроились работягами в домоуправление, он электриком, я плотником. Мы сразу отыскали в подконтрольном районе подходящий подвал, натаскали туда всего, приспособили для жилья. Начальству сказали, что там будут наши мастерские, и начальство одобрительно покивало. Мастерская электрика располагалась через узкий коридорчик напротив плотницкой, а ещё в коридорчике был закуток для плиты и раковины. Можно также отметить, что Генка, уходя, запирал свой отсек, чтобы не украли гитару, а я обычно держал дверь нараспашку.
День был воскресный и я проснулся к полудню. Генка куда-то запропастился. Я сидел в одиночестве, прихлёбывал чай и занимался, как положено творческому бездельнику, самокопанием. Подвергал критическому разбору свои недостатки, главными из которых на тот момент были громоздкость фонетики и противоречивость синтаксиса.
Вдруг за стенкой послышался стук каблучков, и в дверях возникла красотка, моя добрая знакомая.
– Узнала вчера, где вы с Генкой обосновались, решила посмотреть, как тут у вас.
– Заходи, смотри что захочешь. У нас нет секретов.
Я собрался поставить чайник, но не успел зажечь спичку, как возникла новая гостья, столь же прекрасная и любознательная.
Через минуту материализовалась ещё одна. Эта здесь уже побывала и, как оказалось, соскучилась.
Потом, в течение получаса, прибыло ещё несколько соскучившихся и любопытствующих. Я, кажется, только и делал, что бегал за стульями, которые на случай наплыва гостей мы с Генкой хранили в кладовке. А когда поток, наконец, иссяк, насчитал восьмерых экскурсанток.
Как-то многовато... К чему бы это?
Можно было бы счесть совпадением, но истинные любители детективов (к которым я с детства принадлежу) в совпадения мало верят. Для меня нашествие прекрасных созданий не выглядело случайным. Дело в том, что со всеми ними у меня были, воспользуюсь эвфемизмом, личные отношения. С большинством эти отношения завершились и не подлежали восстановлению, но раньше всё-таки были. Каждая из пришедших имела право здесь находиться.
Меня охватила тревога. Я мог где-нибудь проколоться, а они могли сговориться, чтобы, явившись сюда в одночасье, устроить судилище надо мной.
Вздорная мысль, конечно. Как они могли сговориться, если не все из них знали друг дружку, я их только что познакомил? Скорей всего, у меня заурядное обострение паранойи, вроде того, что бывает по воскресеньям у трудоголиков. Паранойя – это не страшно, для поэтов – как семечки. Я снисходительно улыбнулся абсурдистскому демону, пробравшемуся в моё подсознание, и взял себя в руки.
Слава Богу, мне было не нужно изнуряться в центре внимания. Только что познакомившись, они делились между собой какими-то важными фактами, чем-то хвастались. Что-то говорили о Танаисе. Что-то доказывали, что-то опровергали, но, как я ни вслушивался, никаких судьбоносных решений по мою душу не прозвучало, ограничились лишь намёками.
Я решил воспринимать ситуацию философски, с точки зрения ритма и мелодичности бытия.
И вдруг появились новые гости. В дверном проёме образовалась моя бывшая, но не одна, а со своим новым мужем. Думаю, это он затащил её в мою пристань. Они как раз переехали в новую квартиру, и он, вероятно, захотел показать в воспитательных целях, из какой нищеты он её вытащил. Захотел позлорадствовать надо мной, вероятно.
Но ничего у него не вышло! От увиденного сладкая парочка оторопела, застыв на входе. Стояли молча, только глазами перебегали с одной принцессы на следующую.
Ах, да! – забыл сказать, что я был одет в казачью форму. Одна из красоток вращалась в каком-то казачьем ансамбле и, уж не знаю зачем, взяла из театрального гардероба немножко тряпья, собираясь в гости. Папаха, штаны с лампасами, огненная рубаха. Ну, и шашка из алюминия. Достойный прикид для знойного фестиваля в духе маркиза де Сада. (Я, разумеется, сопротивлялся, когда они меня обряжали. Какой я казак? Я скиф! Но они не приняли возражений.)
В общем, простояв в дверях минут пять или десять, новоприбывшие молодожёны сослались на занятость, развернулись и удалились. Я даже подумал, что шоу, которое я описываю, было срежессированно небесами для них, а не для меня.
Дальше ничего особенного не случилось, по крайней мере, в контексте данной истории.
Однако рассказ получился такого рода, что я не могу не коснуться морали.
Кое-кто, наверно, подумает, что я здесь хочу ниспровергнуть семейные ценности, о которых в нашу эпоху трубят, простите за навязшее выражение, из каждого утюга. Но это не так. Бог с вами, живите семейно.
Просто у поэтов своя иерархия ценностей.
А то, что я описал, и есть нормальная жизнь поэта. Не более того. Но и не менее.
В конце концов эти девушки – мои самые лучшие, самые преданные читатели. А для таких поэтов, как мы в Заозёрной Школе, возможно, они единственные читатели.
Это непросто объяснить.
Подозреваю, что это в принципе невозможно объяснить прозой...
Но, может быть, можно что-то понять из стихотворения?
Оно небольшое. Но оно родилось у меня в то время, как я вспоминал своих девушек.
О Эрато, верни мою бедную душу в Элладу,
утоли мою жажду водой из ключей Геликона,
присуди мне победу на праздничной битве поэтов,
награди моё сердце стрелой из колчана Эрота!
