У ОЗЕРА

Кто обронил янтарь в кармин заката?
Желтеет мрачного ущелья склон.
Как будто свет горит в глубинах сада,
где средь ромашек царствует пион.
 
Стремится чёлн к скалистому утесу,
волнуя зеркало недвижных вод.
Застыли лебеди в средине плёса,
таится в скалах вход в заветный грот.
 
Не слышен чаек белых вечный ропот,
темнеют плёс, прибрежные кусты.
И криком прозвучит твой тихий шёпот
среди вселенской странной немоты…
 
* * *
 
Темнеет…
Сумерки.
Я вышел на прогулку.
Прохожих нет нигде, поэтому один
иду-шагаю по глухому переулку –
вполне обычный человек и гражданин.
 
А вот и к озеру пришёл я.
Лёгкий ветер
на плоский берег гонит мутную волну.
Сегодня выдался перворазрядный вечер!
Безмолвие вокруг…
Немую тишину
я слушаю сейчас, присев на серый камень.
Чуть различим беззвучный шелест камыша.
Над спящим озером заката рыжий пламень.
В меланхоличном настроении душа.
 
Вдруг очень странный звук
донёсся издалече,
похожий на
предупредительный гудок,
и почему-то сразу стал
тревожным вечер,
как будто прозвенел
отчаянный звонок,
напоминающий
о неизбежной смерти,
и я почувствовал
благоговейный страх...
 
Поднялся с камня и пошёл назад по тверди,
ища источник звука в тёмных небесах.
 
* * *
 
Из Поля Верлена (перевод)
 
Горел закат над озером багрянцем,
качались лилии под ветром в танце,
от глаз моих скрываясь в камыше.
Я шёл один, печаль храня в душе.
 
И боль моя в тот час была со мною.
Вставал туман по берегу волною.
И призрака виденье в ивняке
к отчаянью взывало и тоске.
 
И плачем вскрики уток-мандаринок,
плывущих между лилий и кувшинок
в неодолимо сонной тишине,
казались опечаленному мне.
 
И сумерки сгустились, и пропали
в тумана бледно-белого вуали
кувшинки в окруженье камыша.
Я шёл домой.
Печалилась душа.