На жизнь пожаловаться хочется...
* * *
На жизнь пожаловаться хочется
Писаке, жизнью обделенному,
И он сквозь жизнь идет со стонами,
И всех допек своими стонами.
Но не такое поведение
Присуще подлинному гению:
Улыбку видишь? Слышишь шуточки?
Знай: это всё присуще гению.
Присущи также проявления
Огромной куртуазной резвости,
Присуще также пребывание
Порой в объятиях нетрезвости.
Присущи также добродушие,
Готовность к оказанью помощи,
А вы, подмоченные злобою,
Гниете заживо, как овощи.
Гниете – и мольбами нудными
Надоедаете Всевышнему,
Надеясь, что Ему неведомо,
Сколь часто вы вредили ближнему.
Но знает Он, как вы клевещете
Везде на гения веселого,
И зависть в ваши глотки алчные
Льет, как расплавленное олово,
И вы глазами оловянными
На все красоты мира Божьего
Глядите тупо – и не видите
В них ровно ничего хорошего.
* * *
По московским изогнутым улицам
Я иду, улыбаясь всегда,
Как буддийский монах безмятежный –
Прочь от алчности, злобы, труда.
По московским изогнутым улицам
Прочь от этого можно уйти,
Но, конечно, лишь с действенной помощью
Милой девушки лет двадцати.
Эту девушку, словно котенка,
Всё вокруг изумляет пока,
И флюиды ее изумления
Проникают в меня, старика.
И суставы уж больше не щелкают,
И уверенней сердце стучит,
Да и в целом приятно, что девушка
Близ меня каблучками стучит.
Я иду по изогнутым улицам,
Говоря о былых временах
С милой девушкой, – и не подумаешь,
Что мужчина – буддийский монах.
* * *
Чай с персиковым конфитюром,
Вокруг – знакомые эстампы,
И недоступен будням бурым
Зеленый свет настольной лампы.
Я в книгах обожаю бури,
А в жизни – четкость распорядка,
И в чае, в хлебе, в конфитюре
Поэтому растет нехватка.
Жизнь говорит: «Смиряй натуру,
Беги ко мне, под свет унылый,
Дабы за банку конфитюра
Сражаться со звериной силой».
Я жизни сухо отвечаю:
«Коль духом я дорос до неба,
То ты сама подашь мне чаю,
И разных сладостей, и хлеба.
А если не дорос покуда,
То росту следует учиться,
И верить не в тебя, а в чудо,
Которое должно случиться».
