30.10
Привычно резко открылась входная дверь. Отец бросил на старинную вешалку с крючьями в виде лошадиных морд шинель, пропахшую сыростью тайги, и тяжело протопал сразу на кухню.
- В мойке неудобно. Сколько раз повторять?! Тесно в умывальнике, так умойся прямо в ванной, заодно жучков-паучков отпусти погулять, что с Хабары за тобой увязались! :) Да, и не забудь поздравить Свету! (на календаре с моделями современных самолётов от Ля Бурже* 30е октября было обведено красным фломастером и сбоку две буквы, заглавная "С" и строчная "в"...)
- У Светы в мае, и я её поздравлял. Хлеба, надеюсь, достаточно?!
- Ой, да кто ж тебя лишит твоей булочки за 28 ?! (килошный батон, формой и размером напоминающий атомную подводную лодку, батя разрезАл пополам в горизонтальной плоскости, намазывал верхнюю половину маслом, а нижнюю вареньем, и съедал всё это под стопку непрочитанной за три недели "Вечерней Москвы", подённо сложенной на широком подоконнике рядом с единственным нелепым разлапистым кактусом, который вечно падал, ибо не задеть его было невозможно, но каждую весну продолжал упрямо цвести большими красными лилиеподобными лепестками со сладкой сердцевиной)
Когда шум и возня с кружкой в мойке угомонились и тяжёлые шаги затихли в дальней комнате, я вспомнил, что и сам после игры обезвожен и поплёлся на кухню заваривать чай. На второй, скучной, странице "Советского спорта" понял, что безысходно засыпаю, и решил не перебираться в свою среднюю комнату, поскольку батя всё равно раньше,чем через полсуток не отоспится, и закимарил прямо на столе, подстелив под голову нечитабельную вторую страницу...
Часы дотенькали до полвторого, когда чёрная ночь слилась с чёрным лесом за окном, и я по привычке собрался выводить на прогулку Аракса, ушедшего от нас в свой собачий рай...
- Прости. Рейс задержали из-за непогоды, а после перенаправили из Ростова в Москву. Я нашла ключ в электрошкафу перед дверью. У меня не было выбора: тётя уехала к родне с месяц назад, а других адресов в Москве я не помню. Ещё и засопливела - промокла, пока втискивалась в автобус в аэропорте, противный холодный ливень. И где такие берутся в конце октября?! Как ты считаешь, я могу в таком виде появиться завтра на работе?!
- Не "где", а "откуда", чучелко Ты моё... Я растирал эти знакомые до боли лапы скипидаром, едва сдерживаясь, чтобы не зацеловать, одевал в шерстяные носки, и долго и тупо смотрел на этот спящий недвижный трупик, покуда рассвет не убаюкал меня самого и склонил мою непутёвую голову на бедро в халате ...
- Доброе утро, Михаил Николаевич! Извините за беспокойство, рейс развернули...Ты стояла, выпрямившись как "стойкий оловянный солдатик", в ослепительном светло-сиреневом брючном костюме и таких милых туках" на широком среднем каблуке, целиком из кожи, цвета угасающего неба, в тон к Твоим глазам...
Отец кивнул, на пару секунд задержавшись в коридоре. Едва заметная на губах улыбка остановилась на аккуратно сложенном халате ("Я ж тебе говорил, давай купим два!")
- Ну всё, Мишенька, спасибо за тёплый приём, за заботу. Я поскакала. Отзвонюсь, когда доберусь... Да, кстати, у нас будет дочка...
... Я слышал сквозь утренний сон, как в первую, входную дверь лифтёрной вошла сотрудница Таня, забрала ключи по смене и подняла трубку входящего звонка. Та самая Таня, свидетельница безобразной сцены, которую я Тебе устроил, и после которой мы неминуемо расстались...
Сейчас я благодарен Татьяне Ивановне, иначе я бы так и не увидел этот сон... И Небу, что так милостиво и так правдоподобно - в цветах, запахах и звуках - возвращает нам безвозвратно утерянных людей......
Надо будет сегодня пересмотреть "Солярис" с Банионисом
(* Ля Бурже - ежегодный авиасалон во Франции 70-х, подобно нынешнему в Жуковском)
