Сон

Смотрю я в свой сон,

Вижу в нем око признаний в любви обо всем,

Что же ты медлишь мой гордый олень,

Приди, расскажи мне, о боли своей чужестранной,

Признаньем веков утомляет мой сон,

Раcкрытый лишь в око отчаянья,

О боже, он видит все то, что было запретно венчанье.

Забросив кишлак, он идёт на отчаянный поступок,

Приспевши к царскому дому, он видит, дикий совет там блужданья,

Громленный в неволе прощанья о том,

Что видит во сне, чужестранном, ином, о боли совете блужданья,

Но нет, та дива вздремленная чуйкой обиды, взяла

Свой платок на крыльце том венчанья, сказав:

“Убий ты меня, ежели я тебе неверна мой царь, великий Островский-герой всей поэмы злопастной, убогой, всевеликий матрон ты, бубновский”.

Елизаветою звали красавицу ту, преданную ко мраку сей боли души, увенчав свой разбег на коне он сказал:

“Выходи за меня, Елизавета Петровна

Что ж, не сидеть тебе в девах старых, мудреных ведьм,

Садись же на коня, ты моего, поскачем с тобою в другой совет, чужой убранства, невежда нам счастье своё от судьбы убегая, увидим мы жизнь там другую, прощаясь со

Всеми своими грехами в отродье глухом, и дремучем надежд”.

Вот прыгнули вместе на коняшку они:

Скакали там в счастье свое удалое,

Писали мне письма в мое же отродье:

“Сэр Ричард, забудь обо всех обидах твоих, мы вместе верны, твое честное знамя всегда, останется в наших сердцах удалых, и отчаянья”.