ДУША СТАЛА СВЕРСТНИЦЕЙ ЛЕТ...
(по мотивам С.Моэма "Вечер в Византии")
Душа стала сверстницей лет
С тех пор, как он вдруг овдовел.
Уж восьмидесятый рассвет
Над телом постыло довлел.
Им жизнь была прожита всласть,
В богатстве, идущем в узде.
И с заповедью «не украсть»
Он под руку шёл не везде.
На празднестве, как юбиляр,
Далёк он был от «комильфо»:
Богатый старик, как фигляр,
Закуски ронял на пальто.
Дрожащей рукою лорнет
Держа кое–как, он смотрел
На море гостей. Нет–да–нет
Ловя в пояснице прострел.
Ему представляли людей –
Он старчески тряс бородой
(благО дело, что брадобрей
Творил, как искусство, с душой).
И вдруг он увидел, как свет,
Явивший зарю с новым днём,
Её… Ослепительный цвет
В нюансах пролился огнём.
Пропела душа: «С’est la vie...
Я всё же моложе, чем ты.»
Но в разум… любви соловьи
Соткали из трелей мосты.
Мир днями менялся вокруг.
И восемьдесят палачей
Себя обезглавили вдруг
На 35 напрочь с плечей.
Рука не дрожала. И взор
Стал огненным, на 45.
Из раутов светских узор
Он ткал ей… Опять и опять.
Пешком променадов – не счесть,
По морю – на мод дефиле,
Встряхнувши наездника честь –
Вечерних прогулок в седле.
Он хронику светскую чтил
(с прогулом – на пару недель).
Купив, как зелёный кизил
Жевал новость – номер «Апрель»:
«Вчера миссис М с лордом N
Помолвку озвучили вслух.»
И вот колесо перемен
Собой переехало слух.
И взор. И наездника стан.
И твёрдость руки. И любовь.
Он слёг. В радиоле орган
Студил на прелюдиях кровь.
Раздетая горем душа
Растерянно пятилась вспять,
Сквозь тело по тактам дыша
С ним став одногодкой опять.
Затихли в ней вдруг соловьи.
И вот, с боем в колокола,
Закутавшись в бренд «С’est la vie»,
Состарившись дублем – ушла…
Душа стала сверстницей лет
С тех пор, как он вдруг овдовел.
Уж восьмидесятый рассвет
Над телом постыло довлел.
Им жизнь была прожита всласть,
В богатстве, идущем в узде.
И с заповедью «не украсть»
Он под руку шёл не везде.
На празднестве, как юбиляр,
Далёк он был от «комильфо»:
Богатый старик, как фигляр,
Закуски ронял на пальто.
Дрожащей рукою лорнет
Держа кое–как, он смотрел
На море гостей. Нет–да–нет
Ловя в пояснице прострел.
Ему представляли людей –
Он старчески тряс бородой
(благО дело, что брадобрей
Творил, как искусство, с душой).
И вдруг он увидел, как свет,
Явивший зарю с новым днём,
Её… Ослепительный цвет
В нюансах пролился огнём.
Пропела душа: «С’est la vie...
Я всё же моложе, чем ты.»
Но в разум… любви соловьи
Соткали из трелей мосты.
Мир днями менялся вокруг.
И восемьдесят палачей
Себя обезглавили вдруг
На 35 напрочь с плечей.
Рука не дрожала. И взор
Стал огненным, на 45.
Из раутов светских узор
Он ткал ей… Опять и опять.
Пешком променадов – не счесть,
По морю – на мод дефиле,
Встряхнувши наездника честь –
Вечерних прогулок в седле.
Он хронику светскую чтил
(с прогулом – на пару недель).
Купив, как зелёный кизил
Жевал новость – номер «Апрель»:
«Вчера миссис М с лордом N
Помолвку озвучили вслух.»
И вот колесо перемен
Собой переехало слух.
И взор. И наездника стан.
И твёрдость руки. И любовь.
Он слёг. В радиоле орган
Студил на прелюдиях кровь.
Раздетая горем душа
Растерянно пятилась вспять,
Сквозь тело по тактам дыша
С ним став одногодкой опять.
Затихли в ней вдруг соловьи.
И вот, с боем в колокола,
Закутавшись в бренд «С’est la vie»,
Состарившись дублем – ушла…
