Ребенок смерти.
Мы — дети силиконового века.
Наш век — в угаре лени и грехе,
где человечество глазами человека —
только двуногий инструмент.
***
Ты - юн и чист - споткнешься в этот мир.
На дне дворов и в несожженных школах
тебя будут подопытным растить
и вырастят — урода.
И медленно завяжется клубок
из порванных надежд "прекрасного далеко"
и ты, в агонии заглотишь этот ком
и горло прополощешь водкой.
Однажды в городе гробов и передозов
ты доползешь, облеванный, к концу.
И громко выревешь с последним взохом —
благословение отцу.
Но наши не-сердца, и наши не-умы
уже не вымолят и не оставят шансов.
Прости меня, мой не рожденный сын.
Прости, и не рождайся.
Наш век — в угаре лени и грехе,
где человечество глазами человека —
только двуногий инструмент.
***
Ты - юн и чист - споткнешься в этот мир.
На дне дворов и в несожженных школах
тебя будут подопытным растить
и вырастят — урода.
И медленно завяжется клубок
из порванных надежд "прекрасного далеко"
и ты, в агонии заглотишь этот ком
и горло прополощешь водкой.
Однажды в городе гробов и передозов
ты доползешь, облеванный, к концу.
И громко выревешь с последним взохом —
благословение отцу.
Но наши не-сердца, и наши не-умы
уже не вымолят и не оставят шансов.
Прости меня, мой не рожденный сын.
Прости, и не рождайся.