Грушевые тучи
Залезу на старую грушу, обниму её серую ветвь
и стану обычным, простым ребёнком –
примерно пяти-шести лет.
Буду болтать без умолку,
бездумно ломая сухие сучья.
А груша вырастет высоко,
аж до самых туч,
и станет так хорошо мне с тучами –
там,
на моей груше.
Только вниз... вниз только нельзя смотреть.
Ведь когда налетает внезапный ветер,
молодые деревья свои превращают ветви
в жестокие, злые плети.
Как хорошо, что мы с грушей под небесами.
Мне нужно держаться крепче и не болтать ногами.
Да-а, хорошо...
Яркие бабочки куражатся перед нами
в волнах прозрачно-янтарной гущи.
Они кажутся невиданными игрушками,
цветастыми бантиками и даже смешными рюшками.
/Ребёнок дивно умеет смотреть и слушать,
особенно если сидит в облаках на груше/.
Но оказалось, я столь воздушна и столь легка,
что, отпустив ветку,
подобием лепестка
улечу к тёплому солнечному лучу.
"Я тоже бабочка! Ба-боч-ка!" – закричу
куда-то в бесконечно пустую синь.
Непонятно порой наступает осень...
А старая груша стоит хрупка.
И я увижу издалека
её в чьих-то грубых чужих руках,
с седыми листьями на висках...
Содрогнусь. Разрыдаюсь – "болит! болит!".
Но вдруг затуманится страшный вид,
налетят тучи /грушевые/
дикими табунами
и прогремят –
"Держись крепче!
Крепче, тебе говорят!
И не болтай ногами!".
