Письма путешественника ч4 Случай с радистом

Иногда спрашиваю себя, -"почему письма, почему просто не позвонить? Здесь явно лишнее слово "просто". Для меня это совсем не так. Боюсь, что тебя нет. Не существуешь в моей вселенной, сложились, совпали твои атомы в другом мире. Но ты отвечаешь, мои письма находят адресат, а вот звонки, найдут ли? Страх личного общения, понятно одно, посылаю парламентерами свои письма, пусть они тебе доложат, как я скучаю. Ну и что за происшествия были со мной, пока я скучал. Прости за излишние подробности. Желание сообщить все подробности, рассказать обо всем виденном, извиняет, надеюсь, меогословие. Не шутя прошу тебя смело опускать лишние мои строки. Даже письма целиком, если сочтешь нужным. Помни, пишу я не только для тебя, но и для себя самого, так переживаю я происшедшее и как то учусь его понимать. Эпистолярный жанр, знай же, имеет свои права! Ты пишешь, что моя коллекция нищих художников остаётся всё ещё моей. Что ж уже одно это вдохновляет на дальнейшее повествование. Итак, с вашего позволения, моя дорогая, продолжаю.

Путешествия в космосе долгая, всегда скучная история. Она содержит в себе массу событий, но эти события заключены исключительно в консервной банке корабля. Мы живём, дышим, едим, многое ещё чего делаем, не выходя за стенки нашей банки. Не можем жить в вакууме, обязаны дышать, пить воду.

Есть возможность воспользоваться правом анабиоза, только замораживание кремниевый газ не по мне. Мутит, говоря яснее. И вот теперь, когда все спят, точно грызуны в период бескормицы я вынужден бодрствовать. Слово какое! Ходишь по кораблю, все обходишь и опять ходишь. Читаешь книги и спишь и опять читаешь. Я играл в шахматы с андроидом, кажется, он заявил, изобрел новый вариант защиты Симкова. Он, этот андроид ещё будет разбираться и напишет сообщение в федерацию. Но я думаю, он просто врёт. Ему тоже скучно, хотя виду не подаёт. Хотел бы поймать его на слове, да лень. Лень такая, что тошно. Думаю, это действие кремниевого газа. Он все-же просачивается и присутствует в камере. Я же не могу его удалить, сам после дезактивируется. Андроид со своими шахматными задачками мне надоел, стал прямо отвратителен, веришь ли, сворачивал в коридор боковой, лишь его увижу. Он поняв, видимо мое состояние, в друзья напрашиваться перестал. Советовал лишь принять успокающее. Была еще связь, да только служебная и затруднена. Осталось мне одно-уснуть, к счастью сном не беспробудным. У нас все просто- задумал, выполнил. Прочитал инструкцию, постился три дня (вот ужас то!), Протерся жидкостью от заражения и пролежней. Сделал все необходимое, укол амфеномана стерильным шприцом, вдохнул и уснул в камере сна. Только снилось мне в тот раз не хорошее. Может быть не та дозировка, или организм не принял. Говорят, бывает и такое. Главное, укол я один делал, уже когда все спали и врачь тоже.

Проснулся я во снах Эйхенгаузена. Помощник нашего механика. Он, надо прямо сказать, аутист. Славный парень, добрый, но не кампанейский. Разговаривать с ним почти не о чем. Слова путного не выудишь. Правда с техникой обращался он как бог. Починить, модернизировать, разобрать -собрать, все пожалуйста, к нему. "Наш Эйхенгаузен!" Так с придыханием просто, Говорили все. И точно специалист классный, жаль только, что аутист. Далеко бы пошел парнишка. Иногда трудно было понять его. Он нам на бумаге излагал, когда не понимали его и вполне доходчиво. Прочтешь и порядок, отдаем ему микроволновку, починит, может быть. А нет, так бог с ней, другую купим.

Проснулся я в мире, принадлежащем Эйхенгаузену, а по инструкции в чужом мире задерживаться не стоит. Эйхенгаузен меня к себе не звал. Прошёлся немного, с самим парнишкой проговорил. По сторонам посмотрел. Чудесные у него барышни обитали. Все точно яблоки владимирские, как на подбор. Красота... Ну да я милая моя там не очень, все о тебе вспоминал, опасался как бы лишнего чего не сделать, даже и во сне. Сама знаешь, сон в руку, а.. в общем задерживаться не стал, а он не удерживал, видно и я ему мешал. Говорит,

-ты капитану не говори, раз такое дело.

-а что говорить то. Мы во снах не властны, каждый, кто как может.

Одним словом, задерживался с ним не стал, а сразу за шприц да и новую дозу амфеномана, потом снова протерся и спать. Это я уж во сне нашего помощника механика уснул. Уснул и проснулся во сне капитана. Вот черт возьми! Там все значительно. Золото позументов, знаки отличия и надо тебе сказать имелся там ко всему прочему прочему, дребедени всякой, преотличный армянский коньяк. Выдержанный, знаешь ли, семилетний. Такого теперь нет, не делают. Хотел, было я остаться там, переждать невзгоды, да сам капитан через день, другой, как остыл от встречи, попросил покинуть его, за запас свой опасался видно, скряга.

Снова укол, снова протирка. Во сне я. И снова просыпаюсь я и уж не знаю где. Смотрю по сторонам. Батюшки! Детали какие -то, дроссели. Приемники. Гудение стоит. Думаю, наверно то радист. Точно, он оказался. Тут мне как бы полегче стало. Надеюсь до конца полета переждать, перетерпеть как то. Даёт радист мне в руки микросхему, -

-держи ее хорошенько, не урони, дорогая она, уронишь, не расплатишся, после, как проснёмся поточнее поговорим.

Тут то радист палец мне обжёг паяльником. Я вскричал, а он говорит,

- не ори, тише себя в чужом сне веди, Я кстати, сейчас антенну буду протягивать...

И на балкон вышел. Балкон у него высоко оказался, а дело то было в его квартире, в городе.

Говорю, -

-постой ты с антенной своей, упадешь!

-ничего,- отвечает,- я привычный, кроме того во сне мы. Во сне не разбиваются. И вышел, как бог за пределы балкона и молчит. Вижу, снова колоться надо. Укололся и потом уже меня долго откачивали.

Оказалось, мы давно уж прибыли, а я все во снах чужих, как мотор электрический вращался. Пришёл в себя, забинтованной весь, руки уколами исколоты. Спрашиваю бывших здесь же, у постели моей, членов команды,

-как там радист, жив ли?

- не знаем, -говорят,- не видели радиста. Да проснулся ли он вообще, -кричат.

Побежали к радисту, по стальной палубе каблуками затоптали. Спешили, а бежать там далеко, на самый верх. Прибежали, у двери встали, а он им не отвечает. Стучали ему, кричали, молчит да и все.

-дверь ломайте!-приказал капитан.

Высадили топором дверь, дверь скрипнула, упала. Стоятони все, дышат тяжело, смотрят, было тут такое мгновение, будто все столпами соляными стоят. Страшно всем, понятное дело. Тормошить радиста по всякому стали, кто водой из стакана холодной облил, кто палец ему выворачивал. Метод такой есть. При анабиозе очень помогает. Добудились, наконец. С переломом бедняга лежит. Живой, только обе ноги сломаны...