Топинамбур Фёдор
I
- Должно быть, Вы шутите? – с робкой надеждой в голосе спросил налоговый инспектор Иван Иванович Обдиралов.
- Ни чуточки, - огорчил его фермер Фёдор.
- В таком случае, возможно, я неправильно расслышал, - заморгал белыми, почти прозрачными ресницами проверяющий. На его гладкой, лоснящейся лысине выступили крупные капли пота. – Можете повторить?
- С удовольствием, - мужчина склонился над непонятливым собеседником, чтобы тому лучше были видны его губы, которые в точности повторили произнесённое минутой ранее, - Я не собираюсь оплачивать выписанный Вами штраф.
- Осмелюсь спросить – почему? По результатам проверки за последнюю пятилетку Вы недоплатили в бюджет почти полмиллиона налога на прибыль.
- А почему я должен платить?
- В законе чётко прописано, что плательщиками налога на прибыль являются юридические и физические лица, осуществляющие хозяйственную деятельность на территории страны.
- Всё верно. Сами же говорите – юридические и физические лица. А я - топинамбур.
- Кто, простите? – поковырял мизинцем в ухе Обдиралов, подозревая, что орган слуха искажает произнесённое.
- Топинамбур - вид многолетних травянистых клубненосных растений рода Подсолнечник семейства Астровые. Нас ещё называют «иерусалимским артишоком». Что логично, ведь по бабушке я – еврей.
- Никогда не слышал о подобном, - с подозрением прищурился Иван Иванович.
- Вы и о силе притяжения Земли когда-то не догадывались, тем не менее, в космос не улетели.
- То есть, Вы считаете себя … цветочком?
- Корнеплодом! – оскорбился фермер. – Потрудитесь подбирать слова. Или Вы умышленно совершили дискриминацию?
- Что Вы!? Боже упаси! – интуитивно выставил перед собой ладони налоговик, словно защищаясь от навалы негатива. Его коллегу недавно уволили за сальный анекдот про женщин – «пришили» мизогинию. Тот случай был ещё свеж в памяти.
- Посудите сами, в современном мире человек волен сам выбирать национальность, религию, политические взгляды, сексуальную ориентацию, гендер – в конце концов.
- Это да, - на всякий случай согласился бюджетник.
- Тех же гендеров, глядите, уже свыше полсотни придумали. И продолжают появляться новые. А я – личность, которая ощущает себя растением в теле человека, - глянул с укоризной, - А Вы часом не веджитабилофоб?
- Конечно, нет! Скажете такое! – заверил Обдиралов. – А этот ве-джи-та-било-фоб – это кто?
- Человек, который боится и притесняет овощи. Есть сексизм, эйджизм, бодишейминг, буллинг, шовинизм, ксенофобия. А это такое же угнетение, только касаемо овощей.
- Вынужден поинтересоваться, а какое это имеет отношение к предмету нашей беседы - то бишь Вашего долга по выплатам.
-Самое что ни на есть непосредственное! Так как в нашей стране пока что нет закона, приравнивающего топинамбуров к юридическим или физическим лицам, стало быть, и платить я никому ничего не обязан.
- Стойте! Стойте! Погодите! – Ивану Ивановичу показалось, что он нашёл в словах противника брешь. – Если человек, скажем, желает легально сменить пол, ему необходимо заблаговременно получить соответствующую справку, подтверждающую его психическое здоровье.
- Тут Вы правы, - кивнул Фёдор.
- Ага! – ухмыльнулся проверяющий, просияв, словно до блеска натёртый медный таз в солнечный июльский полдень.
- И такая справка у меня, разумеется, имеется.
Мужчина порылся в красной картонной папке. Протянул документ. Обдиралов жадно впился в бумажку подслеповатыми кротовыми глазёнками. Увы, всё было на месте: заключение врача, штамп, подпись районного психиатра.
- Сколько Вы заплатили за эту филькину грамоту?!? – возопил Иван Иванович, ослабляя виндзорский узел на галстуке – вдруг стало неимоверно душно.
- Заплатил? Вы что в самом деле сомневаетесь в честности нашей системы здравоохранения?
Сомнений в честности местных врачей у налогового инспектора не было – сам недавно с их помощью отмазал сына от военкомата, купив отпрыску позвоночную грыжу, катаракту и плоскостопие. Плоскостопие ему дали на сдачу – как в магазине ушлые продавцы дают на сдачу спички или просроченную карамельку «Барбарис».
- Что же, - нехотя вернул справку владельцу поверженный бюрократ. – Документ есть документ. Но ведь Вы каким-то образом осуществляли финансовую активность с другими субъектами хозяйственной деятельности?
- А как же! Могу предоставить договора, заключённые между торговыми точками с одной стороны и топинамбуром Фёдором – с другой. Всё с заглавной буквы закона. Мой юрист лично проверял.
- А юрист знает, что он работает на корнеплод?
- Он современный человек, лишённый предрассудков.
- Что же. Мне остаётся лишь откланяться. Надеюсь, представители Вашего вида не имеют ничего против подобного речевого оборота?
- Никак нет. Не смею более задерживать.
II
На следующий день местная газета напечатала объявление, в котором говорилось, что по области в закон о налогообложении внесена поправка, гласящая, что отныне плательщиками признаются не только юридические и физические лица, а и все вступающие в коммерческие отношения животные, а также овощи, фрукты и (на всякий случай) деревья, и все, кто считает себя таковыми. Жирным типографским шрифтом была выделена информация о том, что со всех вышеперечисленных категорий взымается действующая налоговая ставка. Исключение предполагается к особам, идентифицирующим себя как топинамбуры. В связи с тем, что многие хозяйства считают их сорняками, всякий, кто причисляет себя к данному виду, обязан заплатить в городской фонд по сто тысяч за каждый год пребывания в виде топинамбура. Итого, за пятилетку Фёдору предстояло отдать всё те же полмиллиона. Ибо перед лицом Фемиды все равны. А если государству есть что с тебя взять, то ему всё равно, корнеплод ты, пчела, блоха, микроб или даже семиглазое, восьмиухое не пойми что с далёкого созвездия Альфа Центавра.
