XLVIII. RUINAS BLANCAS/ БЕЛЫЕ РАЗВАЛИНЫ
I
¡Mundo limpio del alma,
—oh infancia eterna y pura ! —,
¿quién, antes de que tú lo hicieras,
manchó de nieve de dolor tu armiño?
II
Estabas hecho —¡ay, y pudiste estarlo siem-
para pasar, lo mismo que un arroyo, [pre! —
por una primavera inmarcesible.
Pero el llanto engrosó tu onda justa
—un primer llanto sin sentido—,
y cayeron orillas de ilusiones
—sin tü haber hecho más que levantarlas —
en tu cauce sin sombra!
III
¡Sombra de la alegría;
sin soplo propio que apagara
la luz primera! ¿Sombra
de qué, de quién, de cuándo?
¡Entrada del morir
por los tranquilos ojos inocentes!
IV
¡Oh montón de ruinas
primeras; triste escombro
de torres claras —¡mano injusta! —,
de piedras negras
contra las mariposas blancas,
las flores tiernas y las leves brisas!
I
О, мир души кристальный -
Ах, вечное нетронутое детство!
Кто, прежде чем бы ты это сделал,
Запятнал чистоту твою снегом и болью?
II
Ты создан был - ах, и смог быть все-
Чтоб пройти, словно по ручью [гда! -
Весной неувядающей.
Но слёзы наполняли твои верные волны
- первая слеза так бессмысленно -
И падали твои воздушные замки
- без попыток твоих их ещё раз поднять -
- в твой ручей, не оставив и тени!
III
Без тени радости,
Без собственного дуновенья, что задует
Первую искру!
Тень чего? Тень кого? Тень каких времён?
Преддверие смерти
Для невинных и тихих глаз!
IV
О груда первых руин,
Обломки печальные светлых башен
- длань многогрешная! -
Чёрных камней
Вместо белых бабочек,
Нежных цветов и лёгкого бриза!
