На ожившей гражданской

Не пытайся меня зашептать, мутноглазая Клио,

Оплетая вьюнком, омывая разлукой лицо.

Я давно заплутал в тридевятых лесах за калиткой,

На ожившей гражданской сражаясь с родным мертвецом.

 

Комариными пулями стынут московские топи,

Из валдайских пустынь колокольчик звенит на врагов,

И полярные бабочки сабель с душой наготове

Легковерно порхают в степях муравьиных штыков.

 

Паутинки пропели осанну, но вдруг замолчали.

Распустился ромашкой сквозящий в рассветы озноб —

Тополиный испуг, голубиные крылья печали,

Первобытный источник впадающих в конницу снов.

 

Громыхнул молоток и волчица с пустыми сосцами

Пробежала к оврагу и скрылась в глубинах земли.

Пересохший в долине табун зажурчал жеребцами,

Свежей кровью резерва, пролившимся на ковыли.

 

На вороньем клинке янтарём запеклись разговоры.

Новый мир поднимался, блестя оголённым виском.

И я прадеда поцеловал соловьиным затвором,

А потом не родился в проросшей пыли — колоском.