На ожившей гражданской
Не пытайся меня зашептать, мутноглазая Клио,
Оплетая вьюнком, омывая разлукой лицо.
Я давно заплутал в тридевятых лесах за калиткой,
На ожившей гражданской сражаясь с родным мертвецом.
Комариными пулями стынут московские топи,
Из валдайских пустынь колокольчик звенит на врагов,
И полярные бабочки сабель с душой наготове
Легковерно порхают в степях муравьиных штыков.
Паутинки пропели осанну, но вдруг замолчали.
Распустился ромашкой сквозящий в рассветы озноб —
Тополиный испуг, голубиные крылья печали,
Первобытный источник впадающих в конницу снов.
Громыхнул молоток и волчица с пустыми сосцами
Пробежала к оврагу и скрылась в глубинах земли.
Пересохший в долине табун зажурчал жеребцами,
Свежей кровью резерва, пролившимся на ковыли.
На вороньем клинке янтарём запеклись разговоры.
Новый мир поднимался, блестя оголённым виском.
И я прадеда поцеловал соловьиным затвором,
А потом не родился в проросшей пыли — колоском.
