Вновь меня упрекнули в мальчишестве...
* * *
Вновь меня упрекнули в мальчишестве –
Ну и что мне на это сказать,
Если я ни в едином излишестве
Не умею себе отказать?
Снова мать меня в угол поставила,
Что поделаешь – тихо стою,
Раз уж тяга меня не оставила
К чревобесию и питию.
Но смотрю – с потолка опускается
Потихоньку ко мне паучок,
Говорит он: «Друзья собираются –
Жарить рыбу и делать чок-чок.
Приходи!» Ну, конечно, от рыбы я
Отказаться никак не могу,
В секретере деньжонок надыбаю –
И на улицу быстро бегу.
Размыкаются двери парадного –
И шумящей зеленой волной
Мир мальчишества крайне приятного
Открывается передо мной.
* * *
Вот здесь жила моя подруга,
Жевала свой насущный хлеб,
И взгляд ее на мир, на вещи
Был возмутительно нелеп.
Она считала, что обязан
Я, как самец, кормить ее,
Чтоб сделать сытным и беспечным
Ее земное бытие.
Но посмотрите на природу:
Там львица всем снабжает льва,
Ему все время носит пищу,
От слабости едва жива.
И благородная ежиха
Стремится прокормить ежа,
А еж ее при этом колет,
Коль пища не совсем свежа.
И эти виды процветают,
Неисчислимы их стада,
Подруга же, как древний ящер,
Исчезла, скрылась в никуда.
Вот безобразный дом, в котором
Жила на первом этаже
Моя безумная подруга,
Но больше не живет уже.
