Хочу такого мужа (II)
После обеда Жора с дочкой ушли в общую комнату посмотреть телевизор. Попереключав несколько каналов, Жора понял, что смотреть нечего. Где-то кривляния, где-то трепотня, где-то «Санта Барбара». Сделал ещё одну попытку – и она оказалось немного более удачной. Шла передаче о Леониде Когане, известном скрипаче, выдающемся музыканте и педагоге. Показывали черно-белые кадры хроники его выступлений.
- Пап, а почему ты не стал музыкантом?
- У меня данных для музыканта не хватило, Светочка.
- А каких данных?
- Ну, например, у меня была не кистевая вибрация, а локтевая. А это – приговор.
- Как у него?
Света показала пальчиком на экран телевизора.
- Действительно… значит ещё чего-то не хватило.
- А чего ещё чего-то?
- Понимаешь, я халтурил. Когда играл в оркестре со вторыми скрипками, то садился ближе к фаготам, кларнетам и валторнам, чтобы меня дирижёр не видел.
- Пап, если хочешь, чтобы тебя не видели, то садиться надо за первую парту, а не подальше.
- Да? А я об этом не знал.
- И что, как ты халтурил?
- Понимаешь, я в какой-то момент прекращал играть и слушал только оркестр. Не как все из зала, а изнутри. Представляешь, «Эгмонт», увертюра… помнишь, мы с тобой слушали недавно? И вот эта вся мощь, вся музыкальная лавина звуков зреет внутри, вокруг тебя, пока оркестр разыгрывается. Ты не играешь, а слышишь все инструменты. Вот сейчас они обрушатся на тебя - и мороз побежит по коже. А когда я играл, то слышал только себя. А мне хотелось чувствовать всё богатство звуков.
- А наука – это интереснее?
- Наука – это тоже гармония. Ты находишься внутри чего-то большого, ещё неведомого для тебя; пытаешься услышать и понять звуки отдельных явлений, чтобы постичь единство сущего.
- Пап, а почему она так жалостно написана эта твоя увертюра?
- Она не моя. Её написал Бетховен в 1810-м году. Накануне большого похода Наполеона на Россию. Музыка скорбная, безнадёжная и тональность необычная – фа-минор. Представляешь? Сначала тему ведут деревянные духовые, а потом передают всю тяжесть неизбежного скрипкам. Медленный темп, низкий регистр у струнных, однообразные аккорды, мрачность испанских замков. В самой увертюре предугадан финал. Такое мог написать только немец. Сначала Гете слова, а потом Бетховен - музыку.
Появилась Лена.
- Хватит девочке голову забивать всем этим. Ты ещё Шекспира ей перескажи.
- А и правда. Пойдём, Светик, погуляем?
* * *
На улице было не по-осеннему тепло и солнечно. Взявшись за руку с дочкой, Георгий брёл туда, где больше людей, то есть к ларькам, которых в ту пору в Москве было немеряно много. Купили мороженое – рожки. Уж очень они их любили… с хрустящей вафелькой. В небольшом скверике схрумкали и пошли дальше в люди.
У длинного дома, что на "Народного Ополчения" у метро, заметил Жора вывеску над входом в подвальное помещение – «Пуховик». А раньше даже не обращал внимания, только по продуктовым специализировался… Рядом с «Пуховиком» была троллейбусная остановка и ларёк «Видео». Всё это опять напомнило о Паше.
- Здравствуйте. А у Вас есть «Последний дюйм»?
- Даже не знаю… возьмите Ван Дамма. «Кикбоксер». Не пожалеете.
- Нет, нам бы для семейного просмотра.
- Тогда подождите. Сейчас пороюсь в коробках.
Прошло минут десять и Жора уже хотел уйти от окошка, да и дочка дёргала за руку.
- Есть! Есть. Берёте?
- Беру. А «Человек-амфибия» есть?
- Сейчас нет, а завтра будет. Придёте?
- Придём. Правда, Светочка?
- Придём, папа. Я люблю про рыбок.
* * *
В «Пуховике» их встретили неприветливо, но с улыбками. Для девочки здесь ничего подходящего не было, а для мужчины девочка не советчица. Подвал был длинный – где-то на полдома и везде куртки, пуховики, тёплые штаны. Они прошли вдоль китайского пошива туда, где были большие размеры и сразу же получили замечание:
- Это не Ваши размеры. Это XL и XXL. Вы в них утонете.
- А мы не для себя подбираем. В подарок, правда, Светик?
- Правда, папа, для дяди Паши.
- Ну, смотрите. Только мерить же надо. А какой у него рост?
- Рост… кажется выше Шварценеггера. Почти два метра.
- Это он у нас такой большой?
- Да, Светик. Большой и ему теперь холодно.
* * *
Пакет с обновками они оставили в запирающемся предбаннике перед входной дверью, чтобы с Леной не объясняться. Вошли довольные и весёлые.
- А у нас есть, что поесть?
- А мы тебе, мамочка, мороженое принесли. С хрустящей вафелькой.
- Ой, ты моё Солнышко. Умничка моя.
* * *
- Пап, а кто такой этот Эгмонт? Он твой друг, как дядя Паша?
- Эгмонт не мой друг. Он жил давно. Очень давно. Пять веков назад. Ни тебя, ни меня, ни мамы тогда ещё не было. Тогда в Европе – помнишь я тебе показывал на карте? – везде творились войны. Могущественная Испанская империя дошла до берегов Северного моря. И Голландия, которая теперь называется Нидерландами, и маленькая Бельгия – всё было под испанской короной. Их главным соперником на море и на суше были британцы. Помнишь, это остров такой чуть выше Франции? И был в те времена такой граф, то есть очень богатый человек, которого звали Эгмонт Ламораль. Он решил, что его страна должна быть свободной от чужого владычества. Он восстал.
- Это как?
- Он собрал своих друзей, и они решили бороться.
- Они победили?
- Нет, их предали. Эгмонт попал в плен. В то время в Испании правил герцог Альба, то есть очень большой начальник. Все солдаты его слушались. Граф Эгмонт был брошен в тюрьму. Его пытали, требовали отречься от своих идей.
- А он?
- А он предпочёл умереть.
- Совсем, совсем?
- Да, совсем-совсем, но не совсем. Его помнят люди за такой несгибаемый характер, за любовь и преданность своему Отечеству.
- А ты, ты так мог бы?
- Я… я не знаю. Казнь графа Эгмонта Ламораль вызвала восстание всего народа, и Испания вынуждена была признать независимость Нидерландов и Бельгии от испанской короны. А моя казнь… как может помочь Стране?
- А что значит предать?
- Предать – это значит отречься: от тебя, от мамы, от всего, что нам вместе дорого. От этого я не отрекусь. Ради этого и умереть можно.
- Совсем-совсем?
- Да, моя любимая. Совсем-совсем.
- И мы больше не увидимся? Совсем-совсем?
- Конечно, увидимся. Потому что у нас с тобой есть большая Страна. И мы ей нужны. Как в увертюре: от трагического пиано музыка устремляется к форте.
- Это когда громко и лавиной?
- Да, именно.
- И Страна нас защитит? И дядя Паша защитит?
- Да, моя любимая, и дядя Паша. Он именно такой. Он первым придёт на помощь.
Среда, 26 октября 2022 г.
