Собираю я злые букеты...
* * *
Собираю я злые букеты –
Вот крапива, а вот одуван,
Вот осот, лебеда и татарник,
Вот бурьян – сорняков атаман.
Я несу их домой, озираясь,
Я их ставлю в хрустальный сосуд.
Их не любят и борются с ними,
А они всё растут и растут.
И меня подвергали прополке –
За талант, за мою доброту,
И меня на пустырь оттеснили,
Ну а я всё расту и расту.
Я гляжу на букет со слезами:
Ныне стал я и вреден, и жгуч,
А когда-то доверчивым шумом
Я встречал каждый утренний луч.
Не имел я когда-то колючек
И стрекаться не пробовал, нет, –
И я плачу о юности нежной,
Созерцая свой грубый букет.
* * *
Когда читаешь Мармонтеля,
То понимаешь, кто ты есть:
Ты – тля! К усладам Коктебеля
Тебе покуда рано лезть.
Ты должен совершить деянья
Такие, чтобы затряслись
Не только все земные зданья,
Но и заоблачная высь.
И ты тогда негромко скажешь:
«Пора», – и приземлишься вмиг
На набережной, и закажешь
На всех мадеру и шашлык.
И пусть клиенты еженощно
Тебя приносят в твой отель –
Ведь жить на свете надо мощно,
Как заповедал Мармонтель.
Живи как персонаж трагедий,
Чья гибель яркая близка,
Чтоб из мадеры, как из меди,
Отлить свой образ на века.
* * *
Жить хотелось мне так, как в Европе,
То есть сытно, богато, легко,
Но буквально какой-то концлагерь
Нам устроили Путин и Ко.
Я пошел к трансформаторной будке,
Встретил группу подвыпивших лиц
И, естественно, с ними напился
До закрытия длинных ресниц.
Испугался, естественно, Путин,
Ибо если мы будем бухать,
То над кем же ему издеваться,
То кого же ему угнетать?
И едва приоткрыл я ресницы,
Как увидел: пришли из Кремля,
Для тепла принесли мне одежду,
И еду – продовольствия для.
Так что встал я, оделся, покушал,
Но напомнил: «Имейте в виду,
Если что – я уже безвозвратно
К трансформаторной будке уйду».
