Собираю я злые букеты...

* * *

Собираю я злые букеты –

Вот крапива, а вот одуван,

Вот осот, лебеда и татарник,

Вот бурьян – сорняков атаман.

 

Я несу их домой, озираясь,

Я их ставлю в хрустальный сосуд.

Их не любят и борются с ними,

А они всё растут и растут.

 

И меня подвергали прополке –

За талант, за мою доброту,

И меня на пустырь оттеснили,

Ну а я всё расту и расту.

 

Я гляжу на букет со слезами:

Ныне стал я и вреден, и жгуч,

А когда-то доверчивым шумом

Я встречал каждый утренний луч.

 

Не имел я когда-то колючек

И стрекаться не пробовал, нет, –

И я плачу о юности нежной,

Созерцая свой грубый букет.

 

 

* * *

Когда читаешь Мармонтеля,

То понимаешь, кто ты есть:

Ты – тля! К усладам Коктебеля

Тебе покуда рано лезть.

 

Ты должен совершить деянья

Такие, чтобы затряслись

Не только все земные зданья,

Но и заоблачная высь.

 

И ты тогда негромко скажешь:

«Пора», – и приземлишься вмиг

На набережной, и закажешь

На всех мадеру и шашлык.

 

И пусть клиенты еженощно

Тебя приносят в твой отель –

Ведь жить на свете надо мощно,

Как заповедал Мармонтель.

 

Живи как персонаж трагедий,

Чья гибель яркая близка,

Чтоб из мадеры, как из меди,

Отлить свой образ на века.

 

 

* * *

Жить хотелось мне так, как в Европе,

То есть сытно, богато, легко,

Но буквально какой-то концлагерь

Нам устроили Путин и Ко.

 

Я пошел к трансформаторной будке,

Встретил группу подвыпивших лиц

И, естественно, с ними напился

До закрытия длинных ресниц.

 

Испугался, естественно, Путин,

Ибо если мы будем бухать,

То над кем же ему издеваться,

То кого же ему угнетать?

 

И едва приоткрыл я ресницы,

Как увидел: пришли из Кремля,

Для тепла принесли мне одежду,

И еду – продовольствия для.

 

Так что встал я, оделся, покушал,

Но напомнил: «Имейте в виду,

Если что – я уже безвозвратно

К трансформаторной будке уйду».