Тревожный сон

Было ранее утро. Диск солнца уже подобрался к линии горизонта с обратной стороны, но ещё не вынырнул, чтобы ярким переливающимся всеми цветами радуги лучом, подкрасить просыпающийся после серого ночного тумана мир. Я не спеша шёл по посёлку моего детства, рассматривая то, что от него осталось.

Не был я здесь очень давно. Возникло ощущение, что люди посёлок покинули, жизнь остановилась и исчезла. Полная тишина. Не слышно даже шороха листьев под ногами. Знаменитый дом, который все называли не по адресу, а по имени: "Капитанский", зиял пустыми глазницами окон. Кем и когда он был так наречён никто не знал. Его не менее знаменитый козырёк над входом был покрыт сажей и густой чёрной копотью. Похоже, что был пожар.

Дом стоял на высоком, крутом берегу затона. Вниз, к причалу вела широкая деревянная лестница с перилами. Когда-то лестница также была местной знаменитостью, отличаясь незыблемой надёжностью и определённой красотой. Остановившись на берегу, перед лестницей, я с болью в сердце отметил сломанные ступени и оборванные перила. С лестницы взгляд переместился на такой же обветшавший причал и неподвижную воду затона.

Эх, наш поселковый затон, который в детстве был местом игр, купаний, катаний на лодках, а главное пунктом отстоя и ремонта судов в зимний период, что давало работу жителям и являлось основой жизни посёлка.

Темнеющая поверхность воды пустого затона походила на потускневшее от времени слегка мутное зеркало, в котором отражались причудливо искаженные неясной дымкой берег, причал, лестница и бегущие по небу облака, похожие на мятые кусочки ваты.

Вдруг по воде пробежала странная рябь отражения чего-то движущегося в небе. Подняв голову, я увидел маленький, напоминающий стрекозу самолётик. Он медленно приближался, а когда пролетал надо мной, из его открытой кабинки выглянул пилот. Виктор! Я сразу узнал его, хотя мы не виделись много лет.

Мы учились в одной группе, в училище, дружили и некоторое время сидели за одной партой в классе. После окончания училища, распределения и службы в армии, тогда не служить по призыву считалось чём-то недостойным настоящего парня, наши пути разошлись. На одной из встреч выпускников, я слышал, что он работал капитаном судна и ходил по одной из великих сибирских рек.

Виктор, выглядывая из кабинки самолётика, помахал рукой и крикнул: "Я посылаю тебе письмо! Лови!"

На землю, плавно покачиваясь в воздухе, бесшумно, падал большой пакет.

Самолётик исчез также внезапно, как и появился.

Я поспешил туда, куда по моему расчёту пакет должен был упасть. Повернув за угол какого-то хозяйственного строения, напоминающего ветхий, полуразрушенный сарай, я увидел, что пакет висит на верхушке заборчика из штакетника обрамляющего участок земли, по-видимому, когда-то бывшего цветочной клумбой. Такие заборчики были практически у каждого дома в прежние времена.

Я взял пакет, который представлял собой плотный белый конверт с надписями кому и от кого, вложенный в прозрачное покрытие, похожее на целлофан, прошитый по краям тонкой бечёвкой. Пакет и зацепился этой бечёвкой, которая была заплетена в косичку, и на конце имела нечто похожее на сургучную печать.

Пока я пытался рассмотреть, что изображено на печати, из-за угла сарайчика неожиданно выбежал Виктор. Широко улыбаясь, он подбежал ко мне раскинув руки, намериваясь меня обнять, и вдруг начал падать назад, словно поскользнулся на чем-то. Бросив пакет и обхватив Виктора руками, я попытался его удержать, сцепив руки у него за спиной в замок. Я не почувствовал тяжести тела Виктора. В то же время, очертания его фигуры стали расплываться у меня на глазах. Он стал полупрозрачным и я видел сквозь него затон, деревянную весельную лодку старинной конструкции с высоким носом и плоской кормой, неподвижно застывшую на глади воды. Виктор быстро, бесшумно исчезал - как будто растворялся в воздухе. Последним уходило его лицо, с радостной улыбкой, в которой появилось смущение с нотками извинения, мол вот так получилось. Даже не поговорили.

Сбросив минутное оцепенение, расцепив руки, я повернулся с намерением поднять конверт с письмом. На виду, с непостижимой скоростью, пакет с хвостиком и печатью превращался в ярко-жёлтый осенний лист. Взять его я не успел. Сильным, резким дуновением ветра лист был поднят в воздух и набирая скорость полетел вдаль, уменьшаясь в размерах, пока не исчез совсем.

Страха или недоумения от всего происходящего, у меня не было, только где-то в глубине души появилось ощущение потери, пустоты, переходящее в тяжесть на сердце.

Я проснулся. Светящиеся стрелки часов на стене показывали шесть часов семнадцать минут. Слабый утренний свет начинающегося дня пробивался в комнату сквозь задёрнутые шторы.

Сев на кровати, опустив ноги на прохладный пол, я проснулся окончательно. Сердце было сжато грубыми тисками боли. Постепенно до меня доходило понимание, что, возможно, Виктора больше нет. Он со мной попрощался, уходя туда, куда уходят все. Следов наших сокурсников на этой дороге было уже немало.

В голове билась мысль: выбрать время, позвонить тем, чьи телефоны ещё есть в записной книжке. Со временем потребность позвонить, поделиться радостью, стала сменяться потребностью узнать, что товарищ просто жив.

Жена, как всегда, почувствовав моё беспокойство, также проснулась и спросила: "Что с тобой? Что-то случилось? Что-то с детьми?"

"Ничего" - Ответил я. - "Просто приснился сон."

Жена сказала: "Не переживай. Пошли ставить самовар. Сегодня по прогнозу дождя не обещали. Поработаем в саду..."

Самоваром мы, по старой привычке, называли солидный из нержавейки чайник, который грели на газовой плите. О готовности чайник извещал довольно громким свистком. Настоящий самовар, начиняемый сосновыми шишками, мы использовали нечасто. Летом, когда приезжали дети и внуки, в тёплую солнечную погоду, он, попыхивая дымком, являлся украшением овального, праздничного стола на лужайке. И это было истинным счастьем. Осень редко дарила такие дни. На новый короткий осенний день был подготовлен серьёзный, деловой план...

Подчиняясь звенящей в голове мысли я открыл старую записную книжку на страничке с буквой "В". Телефонного номера с кодом далёкого города не было...

 

Ну, что ж откровенно, но в общем печально.

Понять несомненно в чём суть изначально -

Поставить задачу и выполнить в срок.

Жаль время - уходит, как дождик в песок...