Ядство

на стихи Ольги Гуляевой в дневниковой публикации автора Khelga:

(форматирование исходника - моё. А.К.)

 

В миру трамвайном и сутулом,

в миру, крутящемся юлой,

купила каменную ступку

у азиатки пожилой.

Стоял мужик с бутылкой кваса

в миру, стоящем на ушах...

Я за неё не торговалась –

уж очень ступка хороша –

тяжеловатая она и

красивый пест при ней ещё,

и ходит пест в ней как анапест,

и корни разные толчёт.

 

Как мальчик белый беспокойный,

как удивительный жених,

толкует он сухие корни

и истолковывает их,

и так становится легко им;

и пест толчёт, и я толку,

толку, и пахнут эти корни

как пахнут ангелы в паху.

 

А ты люби меня такую,

и можешь даже целовать.

Ты знаешь, я перетолкую

всё то, что не истолковать.

В миру сутулом и трамвайном,

в миру, лежащем на боку

меня не перетолковали,

но я их всех перетолку.

___________________________

___________________________

 

Мне так трамвайно и сутуло,

что квас бутылочный не мил:

проблема стула – пахну стулом,

как удивительный дебил.

И в творчестве – запор и пробка,

что хочется послать на ху

свои стихи; так пишет робко

не человек, а вошь в паху.

Кишка глотает с ядом яства,

и словом режет в животе.

Мои стихи – такое ядство:

отравлены и те, и те…

 

Как ни читай, с конца, с начала,

с приставки, суффикса, корней –

канализация молчала,

чтоб гениально быть скромней.

Как будто с писка на басы вы

внезапно перешли, и вот

усиливаются позывы,

и беспокоится живот.

 

И грянул гром! И свет потушен,

сквозняк все рифмы в бездну сдул.

Шампунем мою стих под душем,

пока бежит по трубам стул.

В подъёме – вира, в спуске – майна;

грехи за пазухой тая,

сутулюсь каждый день трамвайно.

…Ты чуешь запах? Это я.