Север

Горит, обжигая землю, полярная ночь.

В щель задувает стужей холодный палач.

Я лежу под трубой, жар боли уносит прочь.

Из-за стенки доносится девичий плач.

 

А он стоит себе и режет главой небеса.

И рубку будто вообще не засыпал снег.

Огни его палубы шпагою бьют облака.

Реакторы спят, упиваясь выслугой лет.

 

По улице Горести едет немой катафалк.

Мигает тихо заведение подпольной игрой.

В руках дребезжит остаток дневного пайка.

Скоро к тебе я приду, дед, ты двери открой…

 

А он всё смотрит из густого тумана и льда.

Величием режет глаза уже столько лет…

И в имени его гордо сияет звезда.

За что ж он нам? Небо, подай мне ответ!

 

С океана ветер приносит ледяной плач.

Лишь звонкие скрипы дверей я слышу во тьме.

На юг улетает самый последний грач.

Я на свободе, но дух мой всегда как в тюрьме.

 

На стол поставлены шпроты, «играю ва-банк».

Газета снова отклеилась в верхнем углу стены.

Я по-своему счастлив, хоть в доме полнейший бардак.

Последнее отдано на спиртовую убийцу вины.

 

И вновь из тьмы окна наблюдает он.

Такой лоснящийся, блестящий средь вечной мглы.

Быть может с плеч его не виден этот полусон,

Весь мёртвый быт живущих, не слезая с долговой иглы?

 

Я приближаюсь, это встреча моей мечты.

Я уже знаю, что он приготовил мне.

Хочу вкусить той иллюзорной красоты,

В которой растворятся все невзгоды будто бы в вине.

 

Я поднимаюсь по лестнице к палубе вверх.

Терпеть это больше нет никаких сил.

Прекрасный вид, даже берёт истерический смех.

Пора лететь, этот свет мне давно не мил.