Север
Горит, обжигая землю, полярная ночь.
В щель задувает стужей холодный палач.
Я лежу под трубой, жар боли уносит прочь.
Из-за стенки доносится девичий плач.
А он стоит себе и режет главой небеса.
И рубку будто вообще не засыпал снег.
Огни его палубы шпагою бьют облака.
Реакторы спят, упиваясь выслугой лет.
По улице Горести едет немой катафалк.
Мигает тихо заведение подпольной игрой.
В руках дребезжит остаток дневного пайка.
Скоро к тебе я приду, дед, ты двери открой…
А он всё смотрит из густого тумана и льда.
Величием режет глаза уже столько лет…
И в имени его гордо сияет звезда.
За что ж он нам? Небо, подай мне ответ!
С океана ветер приносит ледяной плач.
Лишь звонкие скрипы дверей я слышу во тьме.
На юг улетает самый последний грач.
Я на свободе, но дух мой всегда как в тюрьме.
На стол поставлены шпроты, «играю ва-банк».
Газета снова отклеилась в верхнем углу стены.
Я по-своему счастлив, хоть в доме полнейший бардак.
Последнее отдано на спиртовую убийцу вины.
И вновь из тьмы окна наблюдает он.
Такой лоснящийся, блестящий средь вечной мглы.
Быть может с плеч его не виден этот полусон,
Весь мёртвый быт живущих, не слезая с долговой иглы?
Я приближаюсь, это встреча моей мечты.
Я уже знаю, что он приготовил мне.
Хочу вкусить той иллюзорной красоты,
В которой растворятся все невзгоды будто бы в вине.
Я поднимаюсь по лестнице к палубе вверх.
Терпеть это больше нет никаких сил.
Прекрасный вид, даже берёт истерический смех.
Пора лететь, этот свет мне давно не мил.
