Видишь? – Храм на Любви средь обугленных чёрных развалин,

И вокруг мёртвый лес на пожарище выжжен дотла?

Что же стало с людьми? – Тёмный Ангел так скорбно печален,

Укрывая плащом опаленные в пепел крыла.

 

Слышишь шелест листвы? Но не травы, а мёртвые розы,

Шепот... их голоса, словно призраки раненых душ.

Их уже не спасти, не вернуть – всё безжалостно поздно,

И не будет цветов в уничтоженном вещем саду.

 

На земле как в аду – лепестки, иссушенные ядом

Из ручьев вскрытых вен – ржавых рек по забытым мирам.

И сказал Люцифер: выбирай между раем и адом.

Ради вечной Любви ты со мною войдёшь в этот храм?

 

Да! Иду за тобой! – но застыли слова в горле комом...

Видит души насквозь Его взгляд. Я себя бы отдал,

Жил бы в Храме Любви. Мне казалось, я в нём буду дома,

Но мы входим в больной и зияющий смертью портал.

 

Он когда-то был юн и рельефом искусно украшен,

Всё за тысячи лет поразили хандра и лепра,

И в провалы окон плачет ветер. Со стрельчатых башен

Сыплет пепел и пыль. И срываются камни во прах.

 

Здесь в тлетворной тиши стены плесень разъела проказой,

Плачут чёрной смолой черепа из кромешных глазниц

Мы прошли в главный неф среди статуй разбитых и грязных,

Я в обломках узнал очертания близких мне лиц.

 

Боль забилась в висках, отдаваясь мучительной дрожью,

Безразличье царит. Здесь хоть где-то осталась любовь?

На алтарь бы упасть - всей Душою, всем сердцем, без кожи...

Но молиться нет сил: не алтарь, а обломки гробов.

 

Мне хотелось кричать: люди! Как вы могли уничтожить

Свет, что истинно свят – погасить, растоптать, отравить?!

Вы убили Любовь – злом, корыстью, войною и ложью

И устроили пир на останках погибшей Любви

 

Я себя вопрошал, всех богов, звёзды и Люцифера,

Он сказал: ты пришел, значит всё ещё веришь в Любовь!

Его голос звучит, и в ответ во мне бездна разверзлась:

Разожги свой алтарь – чутким сердцем, Душою, собой!

 

Не сворачивай вспять, в боль потерь, где душа – крематорий,

Всюду лица чужих, словно глыбы весеннего льда.

Отыщи, чем горит пламя сердца в твоём атаноре

И взлетай в небеса – там во Тьме ещё бьется звезда.

 

Я в слезах и в стихах, в лепестках и в крови – в багрянице,

Вновь паденье на дно – на осколки Души и зеркал.

Догорая свечой, возрождаться истерзанной птицей,

Вспомнить знаки Пути и по шагу себя отыскать.

 

И пожаром во мне время плавится, словно в вулкане,

На ладонях в галактиках Тьмы вторит эхом звезда,

Пусть вся боль, ложь и грязь в пламя перерождения канет! –

А я снова себя по крупицам, по искрам раздам,

 

По мгновеньям, словам, тёплым взглядам – огнём, рифмой, прозой

Переписана жизнь и золою отброшена боль.

В опустевшем саду прорастают багряные розы,

Шелестя на ветру: я с тобою! Я снова с тобой!

 

Пламя на алтаре замирает, танцует, кружится,

В нём колотится пульс – то горяч, то едва уловим.

И за окнами лес, напоенный источником жизни,

И звездою во Тьме – храм Великой Вселенской Любви.

 

И сказал Люцифер, И крыла вдруг взметнулись игрою –

Песнью Света и Тьмы, и огнем полыхнул Его знак:

Будет правильно всё – мир с начала на этом построен.*

Это Храм на Любви. Всё отныне вовек будет так.

____________________________________________________________

*Перефразированные слова Воланда из романа М. Булгакова "Мастер и Маргарита": "Теперь всё будет правильно. На этом построен мир" в конце произведения как итог всего вышесказанного. Так автор говорит, что в основе мира и всего существующего лежит истина, и она определяет все события. «Тот, кто любит, должен разделять участь того, кого он любит».