Моя любимая учительница, Чеслава.
98 – й год.
Вернулся я из Бреста.
И, первым делом, я,
Деревню посетил.
Где я родился, рос,
Учился и работал.
Туда, где в первый раз,
Влюбился я, до слёз.
Об этом я писал,
Не буду повторяться.
В тот раз, к отцу зашёл,
И, дедов, посетил.
Могилы их прибрал,
И помянул, и вспомнил.
Немного погрустил,
Простился и ушёл.
Подъехал к школе я,
Где семь лет проучился.
Где, первые друзья,
Где, первый раз побился.
За девочку тогда,
Я, грудью, заступился.
И, принял честный бой,
И, овладел собой.
Был друг, Женя Пучко.
И жил он, рядом со школой.
Решил я заглянуть,
Попить с ним «кока – колы».
За школьные года,
За, нашу дружбу.
И, вспомнить, как тогда…
А. может, и не нужно.
Гляжу, стоит старик,
Сутулый, и высокий.
К забору он приник,
И смотрит, очень зорко.
Я подхожу: «Привет!
Меня ты помнишь?»
Он, говорит в ответ:
«Такого, не упомнишь!»
Обнялись, говорю:
«Скажи мне, Женька,
Кто жив с учителей?
Поведай мне, маленько.»
И, отвечает он,
Спокойно, деловито:
«Чеслава здесь живёт,
Ещё крепка и сбита.»
Я говорю: «Пойдём,
К Чеславе, в гости,
Всё вспомним, помянем,
Промоем кости.»
Она была для нас,
Учительница – мама.
Красива, высока,
А волосы – как пламя.
Уложена коса,
Её в корону.
Прекрасна и стройна.
Мы все были влюблённы,
В Чеславушку свою.
Она же, нас любила.
А двоек – ни за что,
Только добро творила.
Подходим к дому мы,
Там, в два ряда, пионы.
Красивые они,
Нарядны, как пижоны.
В конце пионов, вижу я,
Стоит старушка.
Седая, сгорблена она,
И держит кружку.
Я ближе подхожу:
«Ну, здравствуй!
Чеславушка – любовь моя,
Из детства, сказка!»
И, тихо так, она в ответ:
«Павлик Сидорик.»
Как будто, мне закрыли свет,
Стою, зелёный.
Но быстро мой,
Столбняк прошёл.
На стол вино мы.
И стало всем, так хорошо,
И всё мы вспомним.
Сидели долго, а потом,
Мы, в магазин сходили.
Шампанское, лилось рекой,
И в ней мы плыли.
И так всё было хорошо,
Тепло, уютно.
Не описать карандашом,
И помню, смутно.
Договорились мы потом,
Всегда встречаться.
И, посещать Чеславы дом,
Добром меняться.
И, год тот, мигом пролетел,
И я вернулся.
И к Женьке, в гости, я зашёл,
Но он, запнулся.
Слеза из глас его сошла,
Её смахнул он:
«Зимой, Чеслава, умерла.»
И свет померк нам…
