О жизни и любви - венок сонетов

1. Воспоминания.

 

Любовь, ты и сурова и добра,

не позабыта мной твоя наука.

Печаль, дождём залитого двора,

в окно глядит, прищурясь, близоруко.

 

Зачем-то вспомнились былые дни

мне в этот час, и в эту непогоду,

хоть с той поры, как стих огонь в крови

я свято берегу свою свободу.

 

Зачем гремит полночная гроза,

кипящие швыряя в память искры -

в сплетенье её нервного узла,

и так тонки душевные регистры?

 

В двух лицах существую я без пауз

одновременно, как Двуликий Янус.

 

2. Жизнь.

 

Одновременно, как Двуликий Янус,

жизнь на земле страшна и весела.

Когда-то напророчил Нострадамус

нам злые и благие времена.

 

Взрыв молнии у края горизонта

ночную освещает глубину,

и вижу я, как яблоки с апорта

срываются и падают в траву.

 

И снова мрак и вновь ни зги не видно,

и только дождь, круша небес мосты,

целует землю громко и бесстыдно,

цепляясь за деревья и кусты.

 

Но будет жизнь, с ночного встав одра,

наивна и доверчива с утра.

 

3. Вера.

 

Наивна и доверчива с утра

была, мне в душу вложенная, вера,

не замечала подлые ветра,

не опасалась пули у барьера,

 

и видела лишь солнце над собой,

как будто бурь и не существовало,

мир только с голубою кривизной,

вычерчивали все её лекала.

 

Что понимать могла она тогда,

что видела в потоке устремлений,

без горя, как стоячая вода,

без разочарований и сомнений?

 

О, вера так похожая на казус,

изорван к ночи твой поблекший парус.

 

4. Надежда.

 

Изорван к ночи твой поблекший парус

надежда – шхуна жизни и судьбы.

И вал девятый, и девятый ярус

потерь и встреч, предательств и борьбы

 

прошла ты по житейским океанам.

Кренясь и воду черпая, плыла

по всем его проклятьям и осаннам

и вод, судьбою данных, не кляла.

 

Ты знаешь всё о звёздах путеводных,

о черноте небесной, словно ад,

о думах неприкаянных, холодных,

про их температурный перепад.

 

Свой парус умудряясь защищать,

умеешь и казнить ты, и прощать.

 

5. Сердце.

 

Умеешь и казнить ты, и прощать,

моё неуправляемое сердце,

за странное желание прельщать

себя избытком пряностей и перца.

 

Тебе любовная приятна дрожь

и хмель в крови без всякой дозировки,

заведомая всех признаний ложь,

способная на трюки и уловки.

 

Чего ты ищешь и чего ты ждёшь,

о чём в тюрьме телесной ты мечтаешь?

Куда во снах томительных плывёшь,

в каком порту в конце пути причалишь?

 

Забудешь ли любимые пристрастья

спасать от бед и погружать в несчастья?

 

6. Мечта.

 

Спасать от бед и погружать в несчастья

дерзает и беспечная мечта.

Давно бы без неё могла пропасть я,

пугала бы любая высота.

 

С её великолепного зенита

доносятся иные голоса.

В мечте большой ещё так много скрыто –

щедра она на свет и чудеса.

 

В них воздух чист, как воздух первозданный,

душа пушинкой делается вдруг,

порхая в синеве благоуханной,

что ей казалась раньше полной мук.

 

С тобой мечта - душе не обнищать,

ты рай земной способна обещать.

 

7. Полнолуние.

 

Ты рай земной способна обещать

луна – светило полночи глубокой.

Души и плоти дебри освещать

с подспудною их внутреннею склокой

 

кем право странное тебе дано?

Лучи твои то и́скристы, то мглисты

ночами твоё терпкое вино

романтики цедя́т и реалисты.

 

Глядишь с высот в неспящие глаза,

и в вызревшем порыве вольнодумства,

сорвав с себя тугие тормоза

в ночное небо улетают чувства.

 

Планета грёз – дарить ты можешь счастье

и насылать потопы и ненастье.

 

8. Ненависть.

 

И насылать потопы и ненастье,

и угрожать затменьями светил,

лишать надежд и веры в одночасье,

пугать ордой «Мамаев» и «Аттил»

 

настрополилась ненависть от века.

Залитый чёрной кровью взгляд её,

впиваясь острым жалом в человека,

в безумье превращает бытиё.

 

В сердцах, не уменьшаясь, ни на йоту

их принуждает всех себе служить,

они - любви не веря антидоту,

без ненависти отучились жить.

 

О, ненависть, сочась через года,

ты мелкою бываешь и без дна.

 

9. Страсть.

 

Ты и мелка бываешь и без дна –

река страстей гигантских и ничтожных.

По берегам твоим пасут стада

желанья в масках ярких и тревожных.

 

Твои запруды мифами кишат,

теченье переполнено страданьем,

а волны нетерпением грешат

и грешным насыщаются преданьем.

 

С песчаных плёсов бренный род людской

внимает их коварному завету

в своей слепой бездумности мирской,

а ты впадаешь незаметно в Лету.

 

Под волн твоих шептание и пенье

и даль пронзаешь и теряешь зренье.

 

10. Сомненье.

 

И даль пронзаешь и теряешь зренье,

свободен и невольник злых примет,

к себе питаешь жгучее презренье

и знаешь, что тебе замены нет.

 

Меж тьмой и светом тупо копошишься,

наматывая сны на Зодиак,

и всё никак не можешь ты решиться

от света отделить бездонный мрак.

 

И в ясный полдень, вглядываясь в солнце

в далёкой безвоздушной бирюзе,

суча убогих мыслей волоконце,

о козырном мечтаешь ты тузе.

 

Сомненье! Как борьба с тобой трудна,

но без тебя страшна жизнь и скудна.

 

11. Совесть.

 

Но без тебя страшна жизнь и скудна.

Как проживёшь без совести на свете?

Опора и советчик – ты одна,

за все дела и мысли ты в ответе.

 

Как часто мне покоя не даёшь,

достанешь и во сне без проволочек.

Ты, как челнок в груди моей снуёшь,

распутывая каждый узелочек.

 

Нам вместе жить и вместе умирать,

какие тут раздоры и расчёты?

А может, неразрывными, как знать

останемся, земные выбрав квоты?

 

Жизнь без тебя – молекул возбужденье,

бессмысленна, как мир без возрожденья.

 

12. Плоть и душа.

 

Бессмысленна, как мир без возрожденья

плоть без надежды, веры и любви.

Опасен человек без снисхожденья

к таким же обитателям земли.

 

Мы все с одними боремся ветрами

и от одних страдаем все порош,

и высь одна у нас над головами,

сердечную, нам дарящая, дрожь.

 

И, вложенная в плоть по Божьей воле,

душа у всех в груди у нас живёт.

Мы братья по земной, горячей крови –

захочет – каждый каждого поймёт.

 

От наших нескончаемых боёв

спасай нас милосердная любовь

 

13. Любовь.

 

Спасай нас милосердная любовь

в короткой нашей жизни или длинной.

Всем страхам и боязьням прекословь

и заставляй их отступать с повинной.

 

Пусть сердце полное любви болит,

но от любви безудержней и бьётся.

Пустое сердце – вечный инвалид,

счастливым быть ему не удаётся.

 

Не бойся жизнь свою обременить

любовью безответной и невзгодой,

не каждому умение любить

даровано разборчивой природой.

 

Любовь! К своим загадкам нас готовь,

от скверны очищая нашу кровь.

 

14. Бессонница.

 

От скверны очищая нашу кровь,

бессонница приникла к изголовью,

как старая, суровая свекровь,

поверившая сплетням и злословью.

 

И что-то неразборчиво и зло

из года в год она нам шепчет в уши,

а мы её шептаниям назло,

из года в года вставляем в них беруши.

 

Мы не желаем слушать по ночам -

каким её не следуем советам.

Гадаем мы по звёздам и свечам:

- Нас любят или нет на свете этом?»

 

Надеемся, что нам ответят - «Да».

Любовь! Ты и сурова, и добра.

 

МАГИСТРАЛ.

 

Любовь! Ты и сурова, и добра

одновременно, как двуликий Янус,

наивна и доверчива с утра,

но к ночи рвётся твой поблекший парус.

 

Умеешь и казнить ты и прощать,

спасать от бед и погружать в несчастья,

ты рай земной способна обещать

и насылать потопы и ненастья.

 

Ты и мелка бываешь и без дна,

и даль пронзаешь и теряешь зренье,

но без тебя страшна жизнь и скудна,

бессмысленна, как мир без возрожденья.

 

Спасай нас милосердная любовь,

от скверны очищая нашу кровь!

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

.

 

.

 

.