Девять стопочек водки, накрыты кусочками хлеба,

Как в океане лодки, что плывут в отражении неба.

Кривая ветвь винограда, ползущая в реях перголы,

Спросила: «Что вам было надо, в нехоженых джунглях Анголы?

 

Братская помощь народам? Или вторжение извне?

Какова отношений природа в чужой гражданской войне?

С неразглашением тайны, с кличками вместо имён,

Вы попали случайно, на Перекрёсток Времён?»

 

Рогозин сделал глубокий вдох, задержал дыхание, влил в себя полстакана чистого спирта и, постепенно выдыхая, занюхал это дело кусочком кукурузной лепёшки. Спирт ему достался от лётчиков, которые доставляли на транспортных самолётах, перекрашенных под гражданский Аэрофлот, боевую технику и вооружение. Большинство тех, кого он обучал воевать в современных условиях, отправилось к своим духам, каждый к тому, в которого он верил.

 

Наши специалисты присутствовали не только в штабах всех бригад МПЛА, где планировали военные операции по организации обороны и наступлений, но и обучали, как Рогозин, военному делу, чинили и восстанавливали подбитую технику, дежурили на контрольно-пропускных пунктах, лечили раненых. По надобности, которая возникала очень часто, сами принимали участие в отражении атак и ответных действиях.

 

Для всех мировых средств массовой информации, формально, со своими врагами сражались отряды ангольских коммандос МПЛА, возглавляемые кубинцами. Но мало кто знал, что африканская армия, состоявшая из плохо обученных гражданских новобранцев, порой, собранных набегами на деревни, была не способна делать то, что свершалось от её имени.

Эти странные отряды, оснащённые советской техникой и оружием, профессионально, по всем правилам военного искусства, где стратегия и тактика плодотворно переплетались между собой, в сжатые сроки выдавали невиданные результаты в сражениях против армий любого агрессора. Лишь только посвящённые знали, что они состояли из офицеров диверсионного спецназа КГБ СССР. Эти ребята ещё до Анголы имели достаточный опыт подобной работы во многих странах мира.

 

На счету у Рогозина прибавилось количество участий в боевых рейдах, где главной задачей для него являлось огневое прикрытие. В перерывах он вновь становился инструктором. На дворе стояла засушливая африканская зима, которая календарно длилась с июня по сентябрь, чтобы потом плавно перейти во влажное лето, которое затянется до конца мая. А там, откуда он родом, приближалась осень. Его новые курсанты выучили про неё ещё одну, но тоже грустную песню, и после учебных занятий над лагерем, с разными акцентами, звучало:

 

Осень, очень грустная пора,

Осень, мелкий дождь идёт с утра.

Заливает тротуары, загоняет в подъезд пары,

Заставляет всех грустить.

 

Исполнители, жизнь которых с самого рождения была наполнена африканскими ритмами, танцами и музыкой, преподносили эту песню на свой манер, приближённый к стилю регги, привязывая слова к ритмичному звучанию низкочастотного барабана. Поначалу Рогозин противился такому искажению оригинала, но потом сам вошёл во вкус, внимательно прослушав всё со стороны.

 

Почти никого из них уже не осталось в живых, и сегодня-завтра должна прибыть ещё одна партия обучаемых. Рогозин посмотрел на пустой стакан и задумался. Сколько же человеческих жизней поглощает ненасытная утроба войны? Леса полны истлевших и не захороненных трупов, порой, обглоданных дикими зверями. Те, которые погибали в редколесьях, съедались гиенами, шакалами и летающими падальщиками в считанные часы. Люди творили с людьми чудовищные жестокости, испытывая удовольствие от их длительных мучений.

 

Однажды он с Рамиресом наткнулся на группу вооружённых подростков десяти-четырнадцати лет, принадлежащих формированию ФНЛА. Они пленили трёх монашек из Красного креста, одна из них была белая. Им отрезали груди, чтобы «… посмотреть, есть ли там молоко». Потом всех насиловали обструганными палками. Когда им это надоело, они вставили в одну из них пистолет и выстрелили, наблюдая, как долго и с какими муками она умирает. Так они понимали свободу, за которую воевали все и всея на этом континенте, путая её с вседозволенностью.

 

Рогозин зрительно представил наших пионеров, Тимура и его команду, какая же контрастная пропасть пролегала между этими юношами, по-своему вступающими во взрослую жизнь. Смогут ли эти люди поменять свои животные инстинкты на общечеловеческие ценности? Жестокость порождает жестокость. Он ни капли не противился тому, чтобы Рамирес освободил их бренные тела от земного существования. Тот сделал это быстро и корректно.

 

Несколько позже, Рогозину представился случай, своими глазами увидеть, как из подростков готовят солдат. Перед ними располагают на коленях связанного взрослого соплеменника, каждого вооружают большим мачете, приставляют к голове пистолет, принудительно заставляя сделать выбор: убить его или умереть самому. И вот, эти детишки, слабыми ручонками, со слезами на глазах, начинают его кромсать.

 

Если взрослый может убить одним ударом, то эти истязают длительное время. Тот кричит и корчится от боли, чем ещё больше заводит своих палачей. И они продолжают отбирать его жизнь, спасая свою, потом входят в раж и при виде обилия крови, собственной безнаказанности, от осознания того, что судьба этого взрослого человека находится в их руках, получают наслаждение, упиваясь его страданиями.

 

Их стимулируют похвальбой, подбадривают, называют взрослыми, мужчинами и, одобряя их действия, похлопывают по плечу. Потом у них в свободном доступе появляется алкоголь, наркотики и полная свобода действий по отношению к тем, кто мог перейти им дорогу. Позже, по своей жестокости, они часто превосходили изобретательность взрослых.

 

Санчола Макалузо, к нему все относились по-доброму и местные между собою уважительно прозвали его Белым Демоном. По-португальски это звучало так: «Demônio branco» - Демонио брэнко. Решая продовольственные задачи для лагеря, он выезжал с Рамиресом в редколесье, где отстреливал несколько антилоп. На обратном пути они заглядывали в близлежащие селения, чтобы одну-две из них оставить для местных. Переводчик сопровождал его везде, и за всё время совместного пребывания, они настолько сблизились, что стали почти, как родные братья.

 

Вооружённые силы движения НФЛА – Армия национального освобождения Анголы (ЭЛНА), возглавляемые духовным лидером и главнокомандующим Холденом Роберто, занимали северные и северо-восточные провинции Заире, Бенго и Уиже, где была высока доля населения баконго, и готовились к наступлению на Луанду. Противостоять им собирался, оснащённый советским вооружением, кубинский экспедиционный корпус.

 

Рогозин собирался вновь плеснуть в стакан спирта, чтобы заглушить в себе тоску, ещё раз помянуть всех, с кем уже не доведётся встретиться, как у шлагбаума лагеря остановились два грузовика.

 

- Вот и новички прибыли, а я пьян. Рамирес, пошли принимать пополнение!

 

Подойдя к КПП, он обратил внимание на то, что одна из машин была вся изрешечена пулями, без лобового стекла, а на бортах имелись бурые пятна крови, покрытые осевшей пылью.

 

- Видно, досталось ребятам, - он повернулся в сторону переводчика и удар прикладом в затылок лишил его сознания.

 

Очнулся он в неудобной позе на полу едущего грузовика. Руки связаны за спиной и к ним притянуты ноги, также спутанные капроновым шнуром. Сознание возвращалось постепенно, как и зрение. Сначала мутная завеса, потом фокусировка в центре взгляда с рассеиванием по окружности, которое затем уступило место нормальной видимости. Затылок отдавал тупой болью, а на ухе, которое было ближе к полу, запеклась кровь.

 

От выпитого накануне спирта сушило в горле. Перед глазами маячили ноги солдат, обутые в современные берцы, которые обеспечивали надёжную фиксацию голеностопа. Стало быть, это десантники, умеющие пользоваться парашютами. Рогозин скошенным взглядом всмотрелся в лица солдат, они не были африканцами. Это были белые, с закамуфлированными гримом физиономиями. Между ботинок в пол упирались приклады штурмовых винтовок.

 

- Спецназ, - сделал заключение Рогозин, - такие отряды перебрасываются вертолётами к месту операций. Они готовят засады, быстро вступают в бой, уничтожают инфраструктуру и также быстро эвакуируются. Скорее всего, наёмники из ЮАР, возможно, у них есть опыт боёв в Родезии и Намибии. Раз они прибыли сюда с далёкого юга, то здесь наверняка что-то затевается. Но какой им резон от меня, ведь «язык» я никакой. А что с Рамиресом? Со школой?

 

Он был полностью обездвижен, и шансов что-либо предпринять в такой ситуации не было никаких. Оставалось только ждать. Военные перекинулись несколькими фразами.

 

- Говорят на африкаанс, точно юаровцы, - определил Рогозин. – Эти вояки сильно отличаются от тех, кто недавно сменил набедренные повязки на шорты. Интересно получается, люди Холдена Роберто – чёрные расисты, эти – белые расисты. Какая взаимная выгода свела такие несовместимые противоположности?

 

Грузовик остановился, солдаты опустили задний борт и стали выскакивать из кузова. Рогозин тоже задвигался, показывая, что он уже в сознании. Рядом лежал его переводчик. Им обоим освободили ноги и поставили на землю. На глазах у Рогозина происходила сделка между белыми и чёрными, никаких политических мотивов, чисто деловые партнёрские отношения. С каждой стороны присутствовала группа вооружённой охраны и их руководители.

 

Белый передал серебристый кейс и несколько смертельных медальонов. Чёрный осмотрел его содержимое и с довольным видом протянул замшевый мешочек белому. Тот высыпал на ладонь часть того, что в нём находилось, потрогал пальцами, потом несколько вещиц бросил в бутылку с водой и стал рассматривать её на свету.

 

- Алмазы, тут было трудно не догадаться, - подумал Рогозин. – А что же ценного находится в чемоданчике?

 

Белый сделал знак и его с Рамиресом подвели к чёрному партнёру по сделке. Тот, улыбаясь, представился:

- Данбо Мабонга! - Потом порылся в чемоданчике, достал оттуда пачку анкет с прикреплёнными скрепками фотографиями, выбрал одну из них:

 

- Санчо Макалузо! Ха-ха-ха! Ро-го-зин! - он сделал ударение на последний слог, потом, насмеявшись, начал гневно, брызгая слюной, говорить по-португальски, два раза произнеся, - Демонио Брэнко!

 

Рогозин был в смятении. Его настоящую фамилию знали на этом континенте лишь два человека, это Привалов и его бывший замполит Нисневич. Он вопросительно посмотрел на Рамиреса, тот его понял и стал переводить:

 

- Он говорит, что с приходом русских его бизнес терпит колоссальные убытки. Они постоянно вмешиваются в его дела, а такие, как Белый Демон, даже своей смертью не восполнят то, что он потерял.

 

Негр сложил анкеты обратно в кейс, подошёл к Рогозину и со всего размаха врезал кулаком в …пустоту. Рогозин уклонился от удара в лицо и лёгким подбивом ноги во время движения нападавшего вперёд, с одновременным толчком плечом, заставил его повалиться на землю. Тот быстро подскочил, и всё повторилось сначала. Охрана, на глазах у которой всё происходило, ожидала приказания. Взбешенный негр, униженный перед своими подчинёнными, потянулся к кобуре. Тогда один из белых наёмников что-то сказал ему по-португальски, потом подошёл к Рогозину со спины, вытащил нож и произнёс на чистом русском:

 

- Не дёргайся, я освобожу тебе руки, - он перерезал верёвки, вернулся к своему командиру и начал в чём-то его убеждать.

 

А тем временем чернокожий бизнесмен обратился к Рамиресу и тот стал переводить для Рогозина:

- Он говорит, если ты убежишь от его собаки, то тебя не станут преследовать. От себя добавлю, просто попробуй, какой-никакой, а всё-таки шанс. Легко и просто здесь умереть не дадут. Он считает до десяти.

 

Оценив обстановку, Рогозин понял, что это была единственная возможность побороться, и он побежал. Через несколько секунд ему вдогонку понёсся родезийский риджбек, собака породы, обладающей сильнейшим инстинктом преследования. Что такое несколько секунд форы для такого состязания? Около сорока пар глаз с обеих сторон наблюдали за зрелищем с обречённым Рогозиным. Поступило предложение сделать ставки и все, конечно, поставили на собаку.

 

- А я ставлю на человека! - сказал Рамирес.

 

Русскоговорящий спецназовец подошёл к нему и, воспользовавшись всеобщим отвлечением, так же, как и Рогозину, перерезал путы на его руках, затолкнул за пояс пистолет и закрыл его рубашкой. Наступило время финала. Собака не стала хватать Рогозина за ноги, как это делают европейские псы, а сделала высокий прыжок, нацеливаясь на его шею.

 

Тот быстро прилёг на спину, поджав под себя ноги, потом резко выпрямил их, подкинул животное еще выше и развернул его животом к верху, как это делают в цирке эквилибристы, жонглируя ногами. Резко привстал, перехватил падающую собаку руками за основание передней и задней лап, после чего со всей силой приземлил все её за сорок килограммов живой массы прямо спиной на своё колено, с хрустом сломав ей позвоночник.

 

Сделав несколько вдохов, чтобы отдышаться, Рогозин не стал убегать дальше. Он взял риджбека за ошейник и потащил его обратно к людям, которые были поражены увиденным, и каждый по-своему воспринял это зрелище. Кто с восторгом, а кто с боязнью от его возможностей. По мере приближения Рогозина, негры заволновались, один из них бросил автомат и с криком «Демон!», бросился бежать. За ним второй и третий. Ещё немного и всех чернокожих охватила паника. Бизнесмен выхватил пистолет и направил на Рогозина, но командир десантников встал перед ним и сказал:

 

- Наша сделка состоялась. Ты его отпустил. Теперь он вновь мой. Хочешь его убить – заплати!

 

Негр, оторопевший от неожиданного поворота событий, очень импульсивно воспринял сложившуюся ситуацию. Он, обладатель крупных банковских счетов, не терпящий поражений в сделках, шагающий по трупам своих конкурентов, опережающий на шаг все ходы своих противников, в этом случае с русским так обложался, что потерял над собой контроль и вновь резко направил пистолет на Рогозина. Прозвучал выстрел, затем второй, контрольный. Это стрелял Рамирес, уложив бизнесмена наповал:

 

- Моя ставка оказалась самой выигрышной! А за всё надо платить.

 

Командир с русскоговорящим бойцом подошли к Рогозину:

- Мы не воюем за политические идеи, мы воюем за деньги, но у нас есть свой кодекс чести. Вы оба заслужили себе свободу. Возможно, мы убили кого-то из ваших друзей, но на то были причины – война и деньги. Мы там, где нам платят и с теми, кто нам платит. Пусть наши судьбы больше не пересекутся. Нам пора в точку эвакуации. Храни вас Бог, хотя вы, русские, в большинстве своём - атеисты, – он отдал рукой честь и скомандовал своему отряду общий сбор.

 

- Ну, а ты откуда? – спросил Рогозин у его бойца.

 

- Не принято говорить, но тебе откроюсь. Зовут Володя, я родом из Воронежа, был там участковым. Мне поставили задачу выследить тех, кто подпольно занимался единоборствами, чтобы всех посадить. Я их нашёл, но вместо того, чтобы сдать, сам примкнул к ним. Меня увлекла их философия. Как итог, пришлось бежать из страны.

 

- М-да. Выбор невелик, сидеть в тюрьме или воевать за деньги.

 

- Я инструктор, такой же, как и ты, ведь мы ничем не отличаемся друг от друга. А теперь, прощай! Это тебе на память, новейшая модернизация. Надеюсь, в спину не пальнёшь, - он протянул Рогозину штурмовую винтовку с оптикой и двойной подсумок с патронами. – Да, кейс нам передал чёрный генерал с белым напарником. Ещё они направили в нашу засаду группу неугодных ему белых наёмников, которых мы ликвидировали. Это было за дополнительную плату.

 

Десантники укатили на грузовиках, негры разбежались, оставив два джипа. Рогозин раскрыл теперь никому не нужный кейс. Там лежали досье с фотографиями на русских из бригады, штабные документы, карты дислокаций, сведения о кубинцах и боевой технике в количественном измерении. Несколько фотографий были перечёркнуты крест-накрест красным карандашом. Вероятно, медальоны принадлежали этим людям.

 

- Смотри Рамирес, как ссучился твой генерал и мой замполит. Всё продали, бегайте там, убивайте друг дружку, воюйте за идеалы, а они будут набивать себе карманы. Я и не представлял, сколько здесь сосредоточено боевой техники, даже есть реактивные системы залпового огня. Этот чёрный Мабонга немало заплатил за чемоданчик, чтобы продать его во стократ дороже разведке Роберто. Теперь представь, сколько жизней мы с тобой спасли.

 

Рогозин достал из джипа канистру с топливом, плеснул немного в раскрытый чемодан с документами и поджёг его.

 

- Мы никому ничего не докажем. С вашей стороны, продажный генерал, а с нашей - такой же штабист. Эти люди однозначно свалят всё на нас и сделают виноватыми. Успокаивает только то, что информация не достанется врагу. Ты хоть примерно знаешь, где мы находимся?

 

Сориентировавшись на местности, друзья собрали всё горючее в одну из машин и подались на поиски своих. Через какое-то время послышалось несколько выстрелов. Они оставили машину и, крадучись, двинулись в ту сторону.

 

- Да это же наши! – Произнёс Рамирес и встал в полный рост.

 

Рогозин его тут же осадил:

- Наши уже давно могут быть не нашими, давай осмотримся. Надо со стороны узнать, что здесь происходит.

 

Вооружённые темнокожие люди в камуфляже сложили в кучу несколько мёртвых тел и начали обливать их из канистры, собираясь поджечь. Ими руководил …продажный генерал. Он прохаживался с тонким и гибким стеком в руках, отражая блики солнцезащитными очками.

 

- Рамирес, ты видишь тоже, что и я?

 

- Да Санчо. Все эти солдаты принадлежат к его родоплеменной группе.

 

Цепкий взгляд Рогозина выхватил в стороне фигуру белого человека с обнажённым торсом, стоящего на коленях и привязанного к импровизированному кресту. Вспыхнуло пламя, и солдаты с генералом стали размещаться в своём грузовике. Запахло палёным мясом. Через оптический прицел он увидел, что у распятого был разрезан живот и оттуда выпирали внутренности, по которым ползали мухи. На мгновение Рогозину показалось, что человек шевельнулся. Трогаясь, загудел грузовик. Истязаемый приподнял голову, это был Привалов.

 

- Ради всего святого! Рам, помоги ему! – а сам бросился наперерез отъезжавшим. Сотня метров для него не расстояние, но Рогозин захотел, чтобы генерал увидел, кто его убьёт. Пока грузовик проехал по дуге, он уже стоял на его пути. Водитель, увидев человека, остановил машину, генерал от удивления снял очки и запаниковал, бежать то было некуда. Рогозин медленно поднял винтовку, и две пули, одна за другой, пробив лобовое стекло, прошили черепную коробку генерала и зацепили кого-то в кузове.

 

Голова водителя сначала закинулась назад, потом уткнулась в баранку. Из машины начали выскакивать солдаты, размещаясь по обе её стороны. Это были матёрые, хорошо обученные, имеющие большие практические навыки в пытках и убийствах, верные генералу люди. Рогозин бил наверняка, не целясь, но наповал. Секунды потребовались на то, чтобы уложить всех, кто находился с левого борта. Быстрый кувырок в сторону, два выстрела с колена, ещё два трупа. Машина стала их единственным прикрытием, любой высунувшийся тут же получал пулю.

 

Они еще не видели противника, были в не знании ситуации, но быстро соображали, где для них не безопасно. Троим, он прострелил ноги, которые были видны в пространстве между землёй и днищем, потом добил их уже распластанными. Быстро сместился вправо, изменив сектор обстрела, и ещё четверых уложил в спину. Они пытались скрыться, прикрываясь грузовиком. Слева тенью мелькнула фигура и тут же уткнулась носом в дорожную пыль, испуская пульсирующий фонтанчик крови.

 

Егор делал всё очень быстро, не задерживаясь на месте, моментально передвигаясь вокруг машины в поисках цели. Фактически, все его противники выглядели перед ним, как голуби, которых обрекали на смерть, выпуская по одному из клетки, на охотничьих стрельбищах буржуев. В кузове шевельнулся тент, Рогозин бросил туда комок земли, который был принят за гранату, после чего ещё один родоплеменной сородич генерала повис на заднем борту вниз головой.

 

- Вот эти двое не должны там лежать, притворились, - он вскинул винтовку и выстрелил. Перезарядка. Второй успел выпустить очередь из автомата, прежде чем отдать концы. Быстрый осмотр местности пока ничего не добавил нового. Рогозин ловко забрался на крышу кабины, чтобы увеличить себе обзор. На довольно приличном расстоянии он увидел быстро удаляющуюся фигуру. Это была уже не та дистанция, чтобы стрелять с руки. На его оптике не было дальномерной шкалы, как и шкалы боковых поправок, а была простая конфигурация в виде креста, но и она позволяла чётко сопоставлять цель, мушку и прорезь целика.

 

Он опустился на колено и сделал пару не глубоких вдохов. Тронул двумя пальцами мочку правого уха, внутренне скоординировался и одним неспешным движением вытер указательный палец о штаны. Взял оружие наизготовку, поймал убегающего в перекрестье прицела таким образом, чтобы его плечи во время бега появлялись и исчезали под горизонтальной линией, прижал приклад к плечу, задержал дыхание на полу вдохе, и плавно нажал на спусковой крючок. Казалось, прошла уйма времени, прежде чем человек упал, задержавшись перед этим на мгновение, будто что-то спутало ему ноги.

 

- Надеюсь, я не подвёл нашу страну, товарищ майор, - Рогозин вновь мысленно обратился к Суздальцеву, как бы отвечая на его напутствие, сказанное во время их последней встречи перед отправкой в Анголу.

 

Тем временем, Рамирес освободил Привалова, вправил его внутренности обратно в живот и в трёх местах соединил разрез, проколов и стянув его разогнутыми скрепками, взятыми из кейса «на всякий случай».

Рогозин подогнал джип, откинул спинку переднего сидения, на которое они бережно уложили Привалова, после чего, Рамирес с большим трудом уговорил его показать раненого местной шаманке в Макунге.

 

- Пойми, - убеждал он его, - это не просто наказание мучениями, это – ритуальное жертвоприношение африканского культа. Здесь замешано колдовство, магия, и бороться с нею можно только колдовством. Лучше поверь мне. Он не умрёт, пока его живой плоти не вкусит дикий зверь.

 

То же сказала и шаманка, осмотрев Привалова. Его бледное от потери крови тело внесли в её хижину, полностью освободили от одежды и уложили на застеленный широкими листьями земляной пол. Повсюду были развешаны пучки разных растений, кости мелких животных, засушенные змеи и грызуны. На полу и на плетёных подставках размещались глиняные и тыквенные плошки с разными снадобьями. В стороне от входа находилось место для её ночлега. Она отослала помощницу за свежими травами и потребовала от Рогозина мелкую антилопу, но, чтобы та была живой, добавив, что курицы для духов будет мало.

 

Менее чем через час, Рогозин привёз двух антилоп с простреленными задними ногами. К тому времени рана Привалова подверглась обработке, если то, что с ней делали, можно было так назвать. Шаманка всё время что-то напевно бормотала, потом оголилась до пояса, нацепила на лодыжки и предплечья костяные браслеты, на шею повесила несколько таких же бус, надела подобие головного убора из сухих трав с перьями и, пританцовывая, пустила антилопе кровь из горла. Собрав её в плошку, она стала добавлять в неё одной ей известные компоненты, перемешивая всё пальцами.

 

Потом, приподняв Привалову голову, влила немного полученной смеси ему в рот, и начала ею его разрисовывать. Сначала на лбу изобразила подобие глаза, потом поставила точки на щеках и сделала широкими губы, выделила скулы, затем узорами на груди обозначила ключицы и рёбра. Вскоре в полумраке стал отображаться весь его скелет, нарисованный на теле кровавой смесью. В последнюю очередь тщательно вымазала его гениталии. Какое-то время она произносила заклинания, после чего вернулась к антилопе и стала вытаскивать жилы из её тёплого обескровленного тела, которыми, уже при свете факелов, и зашила рану на животе.

 

Шов залепила сочной смесью из свежих толчёных трав, накрыла его цельным листом и, с помощью мужчин, завернула тело Привалова в такие же большущие листья. Затем она выдворила всех из хижины, бросила в огонь вязанку сухих одурманивающих трав, испила наркотического настоя, закатила глаза и приступила к ритуалу общения с духами, задабривая их и прося у них милостивого снисхождения к судьбе израненного мурзунгу – так здесь называют белых людей.

 

Утром Рамирес разбудил Рогозина, уснувшего на раскинутом сидении джипа, чтобы поведать новости от шаманки:

- Привалов сейчас между жизнью и смертью. Она сумела задобрить и склонить на свою сторону многих духов. Они вместе всю ночь сражались с толокоше – злыми духами, управляемыми великим Шамондо – духом над духами, которому и заклали Привалова через поедание его плоти диким зверем. Они сумели его сильно измотать, но на большее у неё не хватило сил. Помочь договориться с великим Шамондо, пока тот ещё в ослабленном состоянии, сможет только потомственный шаман вуду - хуган, у которого течёт в жилах королевская кровь. Она такого знает и готова нас сопроводить, но до него два дня пути. Решай теперь ты. И ещё, Санчо, попрошу тебя отнестись к этому с полной серьёзностью. Твоё неверие убьёт твоего друга.

 

- Два дня, говоришь? Думаю, расстояния здесь измеряют пешим ходом, но они почти не отдыхают в пути. Хватит ли у нас топлива, и сможем ли мы там проехать? Да, задача. Но, не попробовав, не узнаем.

 

Скорректировав примерный маршрут, чтобы подъехать к поселению максимально ближе, Рогозин соорудил на верхнем багажнике джипа места для двоих мужчин, согласившихся в случае чего, быть носильщиками для Привалова, который всё ещё находился в бессознательном состоянии и бредил, что было, как сказала шаманка, хорошим знаком. Их путь пролегал на восток по ничейным землям, где можно было встретить кого угодно из любых противоборствующих группировок.

 

Сухие тропические листопадные редколесья весь световой день чередовались с обширными злаковыми саванами, на которых паслись стада различных антилоп и табуны зебр, сопровождаемые гиенами, гепардами и львами. К концу дня им повстречался оставленный загон для домашнего скота с подобием хижины, где они заночевали, приняв меры предосторожности от людей и диких животных.

 

Утром, когда они покинули место своего ночлега, собираясь двинуться дальше, подали голос шакалы и из густой травы поднялся и преградил им дорогу громадный лев с белой полосой на гриве, у которого в эскорте было шесть мускулистых самок.

 

- Мистика какая-то, - подумал Рогозин и взялся за винтовку. – Что будем делать, Рам?

 

- Шаманка сказала, что он пришёл за раненым и нельзя смотреть зверю в глаза.

 

- Подобное не в моих правилах, - он послал патрон в патронник и снял оружие с предохранителя.

 

- Льва нельзя убивать, им сейчас руководит бессмертный дух Шамондо, этим мы только навредим

твоему другу!

 

Лев грозно рыкнул, показав огромные клыки, торчащие из широко раскрытой пасти, в которой с лёгкостью могла поместиться голова человека. Рогозин, не отводя со льва глаз, вышел из машины с винтовкой в руках и стал перед капотом. Они с упорством смотрели друг на друга, обдумывая свои действия.

 

- Я не из вашего сказочного мира и мой друг не твоя добыча. Не уступишь дорогу, и твоих спутниц будут иметь другие львы. Решай, у меня мало времени! – и выстрелил в воздух.

 

Лев на мгновение присел на лапах, готовясь к атаке, но тут раздался воинственный клич африканцев, которые быстро приближались к ним с копьями в руках. Эти звуки были более знакомы животному. Он передумал нападать и, грозно зарычав напоследок, мягкой поступью двинулся прочь, львицы последовали за ним. Перед тем, как исчезнуть совсем, он приостановился и бросил на Рогозина прощальный взгляд, как бы стараясь запомнить достойного себе противника.

 

- Вот, Санчола, можешь и дальше не верить и относиться ко всему скептически, но духи сказали их шаману, что мы нуждаемся в помощи и найти нас можно именно здесь.

 

Рамирес, этот полиглот, уже общался на одном из наречий банту с прибывшими неграми, которые потом проводили их в своё поселение. Кустарниковые саваны с баобабами сменились пальмами и другими деревьями тропического леса, что говорило о близком размещении большого источника влаги – русла полноводной реки.

 

Племя принадлежало к одной из веток народности нгангуэла и поддерживало культ вуду, основанный на поклонении и прямом общении с духами, коих было великое множество и постоянно пополнялось теми, кто умер. Жертвоприношение в этих ритуалах было обязательным. Во главе стоял хуган - шаман, жрец, главный колдун, всё в одном лице. Он культивировал и использовал чёрную магию, с помощью которой занимался врачеванием, снимал и накладывал проклятия, мог подчинять волю человека.

 

Вся его паства имела своё представление о загробной жизни и с большим уважением относилась к умершим, слушая и выполняя наставления старших. У них не было своего бога как такового, но они верили в высшее существо и в то, что с помощью колдовства человек способен изменять свои возможности.

 

Поселение представляло собою раскинутые по окружности хижины, состоящие из переплетённого веточного каркаса с накинутыми плоскими листьями. Тела жителей постоянно раскрашивались глиной, цвета’ которой соответствовали их статусу, положению и принадлежностью к исполнению той или иной церемонии.

 

Привалова на носилках отнесли в хижину к шаману, которого свали Мбота. На голове у него был убор из шкуры леопарда, что соответствовало короне у белых людей. Тот обошёл раненого вокруг, постоянно нюхая и причмокивая языком, потом положил свою ладонь ему на лоб и отпрянул:

 

- Этот мурзунгу сам большой колдун! Но силы, спрятанные в нём, ещё спят, возможно, они и есть причина тому, что с ним сделали. Я смогу провести обряд только, если он будет принадлежать к нашему племени, а на это уйдут целые луны. К тому же, настал период охоты и мне надо умилостивить духов, чтобы охота была удачной и мой народ не голодал.

 

- Рам, мы столько тряслись, добираясь сюда, чтобы это услышать? Да я его сейчас убью!

 

- Не суетись, Санчо, этот жрец сам может убить тебя одним взглядом, - ответил Рамирес и обратился к шаману, - если одна из ваших женщин станет женой мурзунгу, то он будет считаться вашим соплеменником?

 

- Да, - кивнул шаман, после длительного размышления.

 

Рамирес поделился своим планом с Рогозиным, и они оба вышли из хижины, прихватив с собою шаманку, посвятив её в то, что они сейчас собирались сделать. Она запела, чтобы привлечь всеобщее внимание и громко сказала:

- Кто из свободных женщин хочет стать женой белого человека? Кто хочет иметь от него много здоровых детей?

 

Через несколько минут объявилось почти два десятка претенденток разных возрастов. Шаманка заставила их обнажить все свои женские прелести, подвела Рогозина и с помощью Рамиреса сказала:

- Выбирай!

 

У него разбежались глаза, и от подобного зрелища в нём проснулся мужчина, что было встречено всеобщим женским восторгом. Краснея, Рогозин засунул руки в штаны, поправил выпирающую часть тела и выпустил рубашку поверх ремня. А выбирать, конечно, было из кого. Миловидная девушка с европеоидными чертами лица, красивой улыбкой, обнажающей белоснежные зубы, и упругой грудью сразу приглянулась ему, но, для него это были всего лишь условности:

 

- Эта. Как тебя зовут?

 

- Нгана.

 

- Ты действительно хочешь стать женой белого человека? – во всеуслышание переспросила её шаманка.

 

- Да, хочу! - Она сложила перед лицом ладони, как это делают католички при молении, потом немного присела и крепко сжала их бёдрами, - вот как сильно я хочу!

 

Рогозин взял её за руку и повёл в хижину шамана:

- Вот твой муж, – он указал рукой на Привалова.

 

Выражение лица её сильно изменилось, когда она поняла, что её одурачили. Видя наворачивающиеся на глазах Нганы слёзы, Рогозин ощутил себя самым последним негодяем, но тут же, переборов эту слабость, обратился к шаману, предчувствуя, что тот сможет предстоящей свадьбой с её приготовлениями вновь оттянуть время, которое и так уже было на исходе:

 

- Мы сделали всё, как ты хотел, но женить их буду я и по обычаю мужа, а завтра, - добавил он, заметив недовольство шамана, - я завалю твою деревню диким мясом, чтобы ты не берёг силы на второй ритуал. Поставишь её мужа на ноги, и твои люди не будут знать голода. Это станет его, - он ткнул пальцем в Привалова, - приданным всему поселению. А теперь – бракосочетание!

 

Рогозин усадил Нгану на колени возле лежащего без памяти жениха, соединил их ладони, затем ветошью, вынутой из кармана, с помощью которой он ухаживал за оружием, связал их вместе, после чего, громко и с выражением прочёл отрывок из поэмы «Руслан и Людмила» Александра Сергеевича Пушкина «У Лукоморья дуб зелёный». Потом заставил её коснуться губами губ Привалова, сыпнул на молодых горсть кукурузных зёрен и обрызгал коровьим молоком, приготовленным шаманкой.

 

Закончив это, он разорвал связывающую их руки повязку на две части и, под мычание свадебного марша Феликса Мендельсона, каждому из молодых повязал их на правые предплечья. В конце, он спел гимн Союза Советских Социалистических Республик и объявил сочетающихся браком, на веки вечные, мужем и женой.

 

В полузабытье Привалов стал просить пить, что было воспринято, как результат волшебных действий Рогозина. Присутствующие с изумлением смотрели на это. Шаман кивнул головой в знак согласия и начал приготовления к своему колдовскому ритуалу.

 

В этой церемонии должны были принимать участие все взрослые жители поселения, где каждый из них вносил свою лепту в обряд коллективной магии. Они слепо верили в неё и это, почти всегда, необъяснимо выдавало положительный результат.

 

Обязательными атрибутами являлись жертва, танцы с соответствующей раскраской тел под звуки барабанов, три костра, цветные свечи вокруг больного, сделанные из воска диких пчёл или внутреннего жира животных.

 

Во время обряда, жертва обеспечивала слияние жизненных сил живого существа с невидимыми духами, которых называют Лоа, и поддерживала своей энергией их контакт со смертными. Когда это происходило, жрец и его паства впадали во всеобщий транс, уступая место духам в своих телах. Они уважительно просили их о помощи. А через соединение невидимых Лоа с духами предков, которые всегда были почитаемы в племени, просьбы доводились до высшего существа, которого белые называли Богом, и только оно, в зависимости от искренности и старательности просителей, выдавало добро на физическое и духовное исцеление того, за кого просили.

 

Для жертвы была зарезана корова - самое ценное, чем могла обладать семья в племени. Потом, во время ритуальной трапезы, её мясо будет съедено с почтением.

 

Непривычно, если не дико, было наблюдать за мужчинами и женщинами, без устали танцующими целую ночь напролёт в бешеном темпе. Они все были в трансе. Также, всю ночь в небе грохотали грозы без капельки дождя и сверкали молнии. Барабаны задавали ритм и темп. Невозможно было не поверить в то, что духи боролись друг с другом. Причём, ожесточённо, на свои жизнь и смерть.

 

Тело Привалова постоянно дёргалось, цвет лица изменялся, дыхание то исчезало, то вздымало его грудь глубокими вдохами. Лоб покрывался испариной, которую Рогозин вытирал снятой с себя майкой. Под утро гром стал затихать, молнии били всё реже и реже, африканцы без памяти валились по одному на землю. Все чувствовали усталость. Внезапно жрец стал извиваться и зашипел, как змея.

 

- Дух Дамбаллы, покровителя вуду, сейчас в нём, - сказал Рамирес, - это хороший знак, завершение близко.

 

Неожиданно для всех присутствующих, Привалов открыл глаза, приподнялся на локтях и осмотрелся вокруг:

- Егор, что происходит? – Узнав друга, он обратился к нему по настоящему имени.

 

Нгана прижала его ладонь к своей щеке, глянула на Рогозина и, запоминая, повторила: «Егор».

 

- Кто она?

 

- Это твоя жена, её зовут Нгана.

 

Жрец Мбота коснулся его лба и сказал на языке банту: «Спать». Привалов тут же уснул.

 

- Теперь его жизни ничто не угрожает, духи вернули его душу на землю.

 

- Я иду на охоту, мне нужны люди, чтобы собирать туши животных.

 

- Завтра, всё завтра. У нас есть корова, сегодня всем отдыхать. Смените ему повязку, проснётся, дайте свежей крови с молоком. Нгана знает, как это делать.

 

Близко к завершению дня, Рамирес разбудил Рогозина в гостевой хижине. Рядом на корточках сидела Нгана.

 

- Как он?

 

- Идёт на поправку, шов рубцуется. Пьёт молоко с кровью и спит. Мбота сказал много спать. Тут вопрос в другом совсем. Не знаю, как ты это воспримешь, но, думаю, отказать не в твоей воле. Она, - он указал на Нгану, - требует, чтобы ты сделал ей ребёнка.

 

Глаза у Рогозина полезли на лоб.

 

- У них здесь принято, если муж не в состоянии, то это делают его друзья.

 

- А почему я, а не ты, ведь я женат.

 

- Посмотри на меня, я чёрный, а ты белый. Муж её тоже белый. Она меня с обеда третирует, если ты этого не сделаешь, её мужу могут навредить, понимаешь? Всё племя видело, что она пришла к тебе, им нужен результат. Даже, если ты откажешься, они подумают, что ЭТО было. Но, если узнают правду, твоему другу будет плохо. Судьба его опять в твоих руках, хотя нет, в твоем… Ладно, разбирайтесь тут сами.

 

Рамирес ушёл, Нгана с благодарственной улыбкой сняла с себя подобие юбки, повернулась к нему спиной, стала на колени и опустилась на локти:

 

- Егор, ребёнка, делать ребёнка.

 

- Ну, Рамирес! Уже успел её научить! – Для Рогозина это было ещё одним испытанием. На какое-то мгновение он подумал, что лучше бы сразился со львом. Но, мужчина в нём уже давно перехватил дыхание и распирал его изнутри. Едва он дотронулся до её горячего чёрного тела, как они оба застонали. Рогозин привлёк её к себе, и его внутреннее «Я» растворилось в ней и перестало давать отчёт своим действиям.

 

Глубоко за полночь Нгана разбудила Рогозина, взяла его руку и приложила ладонь к груди, но не к своей. Рядом с ней была ещё одна женщина.

 

- Чиква. Егор Чиква делать ребёнка!

 

Не успел он оторопеть, как им уже начали пользоваться. Потом его посетила Квеппе, а за ней Мдонга.

 

Проснулся Рогозин к полудню, Нгана принесла тыквенную флягу с водой, травяную лепёшку и кусок зажаренной на костре говядины. Она же помогла ему привести себя в порядок. Приняв пищу, он направился в хижину к Привалову. Тот возлежал уже на мягком ложе из сухих трав с деревянным изголовьем и улыбался Рогозину. Нгана сидела возле него на корточках. Пришёл Рамирес и за продолжительной беседой они посвятили друг друга в события последних дней.

 

Группу Привалова в составе семи человек, по заданному маршруту, Нисневич отправил в срочном порядке на выручку миссии международного Красного креста. За несколько километров до заданного пункта назначения, они попали в засаду. Машина наехала сразу на две мины, Привалова контузило и его в бессознательном состоянии взяли в плен. В его памяти ничего не осталось, судьба группы ему не известна. Рамирес рассказал ему остальное, всё, начав от гибели его ребят, о засаде, о том, что никакой миссии не существовало, о ЮАРовцах, Володе и остальном, вплоть до его спасения женитьбой, утаив, конечно, про странный обычай с зачатием ребёнка.

- Вот, дорогой друг! Ты тут выздоравливай, а нам пора в часть. Недельки через две-три мы тебя навестим.

Рогозин снял с ключей джипа брелок в виде сердечка и протянул его Нгане:

 

- Это тебе на память.

 

Понимая, что они прощаются, она обняла его, сцепив руки за спиной, крепко прижавшись щекой к груди. Потом выбежала на несколько минут и принесла на большом зелёном листе кусок мяса и груду лепёшек.

 

- Вот тебе и хлеб, Санчо, только африканский! – улыбнулся Рамирес, - его пекут из высушенного и перемолотого корня маниоки. Ох, уж эти женщины!

 

А ещё через два дня, так и не дождавшись обещанных штабных документов от Данбо Мабонги, Холден Алваро Роберто повёл свои войска на Луанду. Они имели северокорейское и китайское оснащение, включали в себя подразделение регулярной армии Южно-Африканской республики, заирские войска, профессиональных военных из Португалии и наёмников из других стран Европы. В их распоряжении были бронеавтомобили, миномёты, артиллерия и бомбардировщики. Им удалось захватить стратегически важный город Кашито, но близ селения Кифангондо, что в двадцати двух километрах от столицы, были разбиты в пух и прах кубинцами, поддерживаемые Советским Союзом, и армией МПЛА, в состав которой входил отряд из ста женщин. По численности войска Роберто превосходили соперника более чем в два раза. Обратный путь для них стал «дорогой смерти». В тот же день была провозглашена независимость Анголы под эгидой МПЛА, а ещё через два месяца НФЛА, как что-то значащая политическая сила, перестал существовать. Остатки войск Заира удалились на свою территорию. Но это будет потом.

 

Фото: Натюрморт Николая Мазура