Интервью в палате № 6
Слушай, сосед по палате:
с музами просто поладить –
девочки падки на сладкое.
Правда, мои растолстели,
амфоры сделались кадками…
Вообрази-ка: девчоночки в теле
вьются под люстрой на крылышках слабеньких,
реют.
А на диету нельзя им –
просто дуреют.
Сыплются, лапоньки,
будто бы спелые сливы,
дескать, лови нас, хозяин
творческой, блин, мастерской!
Я, к сожаленью, не Шива
(Зойка моя – не Парвати…
Глянешь – и слезы рекой),
рук, понимаешь, не хватит –
дюжина сочных румяненьких муз!
Вот почему за роман не возьмусь,
а напишу мемуары
(верю, не боги горшки обжигают):
как я гудел у Тамары,
как я почти что женился на Гале,
но предпочел ей Людмилу,
как я влюбился в текилу,
как разлюбил я Эмилию,
как я прописку сменил и фамилию,
как я посватался к Фире,
как я сидел на кефире
и заедал его соей,
как наградил себя Зоей,
как чуть не сдох от стыда и конфуза...
Но воззвала ко мне муза
и нарекла меня Гельмутом Дитером –
странные вкусы у муз,
и припахала работать кондитером,
и посадила на вафли и мусс.
И написал я стишок про гуляш из кота.
И упекла меня живенько Зойка сюда.
Это пустяк, заточенье полезно поэту.
Только бы муз не сажала она на диету!
…Ну а тебя-то за что? За роман о Пилате?
Чем, говоришь, ты прикармливал муз, о сосед по палате?..
