Стилла
Прототипом Стиллы была реальная лошадь по имени Пауза. История давняя, но очень уж она мне запала в душу.
Ей было дватцать четыре, бедняжка совсем похудела
В последнее время Тила, почти не пила, и не ела.
Поздней осени взгляд, бездонный и золотистый
Сегодня блеснул и погас, и больше не загорится.
I.
Всё будто бы было вчера, и наша первая встреча
В прокате на ипподроме, и летний июльский вечер.
Она не первая в списке, обычная, неприметная,
“Дрались” за неё, разве что, дамы преклонных лет.
Неспешная, очень послушная, масти простой- караковой,*
Ну что говорить – лошадка, как многие и... без характера.
Случилось мне как-то седлать её, – терпеливая и покорная,
Позволила делать с собою практически всё что угодно.
Я затянула подпругу. Достала ей лакомство – сахар,
Она головой вдруг мотнула, тут чёлочка съехала набок.
На лбу засияла звёздочка – каприз поцелуя зимнего,
Рожденная в январе, и имя под стать ей – Стилла*.
Мелькнуло в глазах её что-то, какая-то искорка яркая:
- А ты не проста, голубушка! Есть в тебе, явно, загадка!
В одну из ночных смен, взяв с собой лакомства разные,
Присев на опилки в деннике, я стала ей что-то рассказывать.
Послушав меня внимательно, она подошла без стеснения,
Ткнула мне носом в ладонь и сухариком захрустела:
- А ну-ка пойдём, хорошая! Посмотрим тебя на манеже!
Стилла пошла грациозно, уверенно и прилежно.
Застыв на секунду по центру, одна, посреди полумрака,
Она вдруг рванула галопом: “Вот же ж даёт, однако!"
Свободой такой давно уж, ей не приходилось дышать,
– Ну как жеребёнок беспечный! Что ещё можно сказать?
С этого вечера стала я наблюдать за Стиллой внимательно,
Захаживать в денник к ней часто, давая вкусности всякие.
И так мы отлично поладили: встречала она меня ржанием,
Я нежно ей гладила гриву, всё больше в разлуках скучая.
Бывало лечила ей спину (седло кто-то клал неумело),
Она мне в плечо уткнувшись тихо о боли сопела.
И только в ночные прогулки, предо мной расцветала Женщина,
С волнистой густой шевелюрой, а грация – королевишна.
Образец лошадиной изящности скакал по манежу часами:
Галопом, широкой рысью – беспечное божье создание.
Дни шли… Мы открыли конюшню, свою, и я не представляла
Её без красавицы Стиллы. Мечта беззаветною стала.
Спешить надлежало срочно, ей стукнуло девятнадцать,
И будущее рисовалось не в самых радужных красках.
Маячил и ждал комбинат по мясопереработке,
Борьба предстояла за Тилу, трудная и очень долгая!
Каких только мы документов для дирекции не собирали,
То были всё отговорки, для кого-то Стиллу держали!
Однажды, по телефону, меня ошарашили новостью:
“В обед приходит покупатель, но что-то у них расстроилось! ”
Оставалось идти ва-банк, другого выхода не было!
На утро мой наглый друг без спроса вломился к директору.
Что он там ему говорил? Какие читались “ молитвы”?
Лишь помню как Тила ко мне прижалась с глубоким выдохом.
И вот, началась жизнь другая, – её лебединая песня,
А кони все наши, сразу, увидели в Стилле невесту.
Куда подевалась вдруг “мышка”, “серая”, с ипподрома?
По “дому” гуляла хозяйка, с недоступным и томным взором.
Вздыхали тайком по красавице и били копытами “ принцы”,
Но кто только как не пытался, не мог нашей Тилы добиться.
Она наслаждалась свободой, она выступала послушно,
Была превосходна во всём: под седлом, и на конюшне.
Красивый бархатный голос то и дело звучал на кормёжке,
И чистку она обожала, но сначала погладить немножко.
Иначе скандал и визги, а захочешь шлёпнуть по крупу,
Посмотрит таким влажным взглядом, что тут же опустишь руку.
“Какая она под седлом, как будто плывет над землёю! -
Шептали в толпе чуть дыша: “ Красотка с яркой звездою! ”
Правда, во время работы, имелся у Тилы “пунктик”
Она ненавидела грязь и обходила её … повсюду.
Завидев вблизи лужу, жеманно морщила носик,
Так, что загнать её в грязь было вообще невозможно.
Если в дождливый день дорога раскисла полностью,
В гримасах читалось ужасное, брезгливое недовольство.
II.
Как-то зимой к нам приехал списанный конь -спортсмен,
Булат был великолепен, на радость и зависть всем.
Статный, гордый, как рыцарь, и масти светло-гнедой,
В белых высоких “чулочках”, а на морде с проточиной.
Выйдя впервые в леваду, гулять с остальными вместе,
Буквально ступил два шага, как тут же застыл на месте.
В лучах уходящего солнца, по центру стояла Стилла
С первого взгляда любовь, дама его покорила.
И она оценив достоинства новоявленного поклонника
Отдала своё сердца тут же, жестоко отвергнув Сотника.
Который, и так и эдак, всё ждал её: ”А быть может...! "
Но кто ж их поймёт, тех женщин? И что им всего дороже?
А наши Булат и Тила купались в любви без остатка
И места им было мало, и в снегопады жарко.
Был истинным рыцарем Бул, а дама была – Королевой
Шептал он ей что-то на ушко, и кажется даже пел ей.
Терпел все её капризы, всегда уступал кормушку,
Отважно кидался в бой, был преданный и послушный.
Едва Тила уши прижмет и скалится на неугодного,
(Ведь было в её подчинение немало преданных подданных).
То, не смотря на недуги, кидался Булат в атаку
(Да, ссорится он не любил, но дама желала драки!)
Иногда уходила в лес со сменой Стилла и прочие,
А Булат, часто болев, оставался, и ждал её... очень.
Катая детей на плацу, он вздыхал в сторону леса,
Всё ему было немило и было всё неинтересно.
И только едва завидеть стоило королеву,
Начавшейся эйфории конца не было и предела.
Увы, заболел бедняга (простуда дала осложнение
И старое сердце не выдержав, приняло поражение).
Стилла скучала недолго, и нет ничего тут странного,
Как женщине ей не хватало восхищения постоянного.
Опять наш отвергнутый Сотник, пытался чего-то добиться,
Готов был в огонь и воду…Но мечтам не дано было сбыться.
На этот раз выбор был сделан в пользу красавца Стикса –
Воронóй, с необузданным нравом, оценил и решил “жениться”!
Тут не было место роману, “ломалась” Тила для виду,
И вскоре “семейный” денник затребован был открыто.
Попался ей крепкий орешек, не то, что рыцарь Булат,
Скандалили молодые, крушили вокруг всё подряд.
Никто не делился кормушкой, в атаку никто не спешил,
Капризы никем не замечены, – напрасная трата сил.
Ловила Стилла затрещины, за томный взгляд на другого.
И за любую провинностью ( ну что ж за тиран такой-то?!)
Устав её мазать зелёнкой, решили мы их разделить,
Но Тила поднял такой визг, что прям не хотелось жить.
Видать под “ мужской рукою” ей нравилось находиться,
Ну кто “королев” тех поймёт, что в их головах творится?
Со Стиксом пришлось расстаться. У Тилы характер испортился,
А все остальные “принцы”, боялись с ней близко знакомиться.
Один лишь поклонник верный, добрый старик – Сотник
Хотел, и ещё где-то верил, – как любой наивный поклонник.
Злой рок, несудьба, что поделаешь? А у нас появился Люпин
И он растопил сердце Тиллы, став лучшим из всех мужчин.
Роман их продлился не долго, конь умер просто, от старости.
А она… На Стиллу смотреть невозможно было без жалости.
Так проходили дни, шло время, что может быть лечит,
Вернуть нам хотелось – ту Тилла, ту радость и ту беспечность.
Ни лакомства, ни уговоры, ни что не спасало, как жалко,
Что в мире ещё не "вывели " психологов для лошадок.
III.
Ей было двадцать четыре, бедняжка совсем похудела,
В последнее время Тила, почти не пила и не ела.
Поздней осени взгляд, бездонный и золотистый
Сегодня блеснул и погас, и больше не загорится.
Как жаль, что уходят близкие, не важно -животные, люди,
Но память им пишет письма, и память их помнит судьбы.
_____________________
караковая* масть- черная окраска волос туловища, головы и ног с коричневыми посветлениями (подпалинами) на морде вокруг глаз и ноздрей, на животе, в пахах и на ягодицах. Челка, грива и хвост черные.
Стилла* – в переводе с мальтийского- звезда
