НАУЧНО-ГРОЗОВОЕ

НАУЧНО-ГРОЗОВОЕ

 

Люблю грозу в начале мая,

В конце июня, в сентябре;

Ее смиренно принимаю

В любое время на дворе.

И две гипотезы имею

Происхождения грозы.

Одна восходит к Амалфее,*

Виня питомца той козы:

Когда супруга

Зевса дома

За адюльтером застает,

Он мечет молнии и громы,

Метрессу пряча в тайный грот.

Шум Олимпийского скандала

Привычен смертным за века,

Но Гера, слух прошел, сказала:

«Голубчик! Сдай-ка ДНК».

И улыбнулась (вот зараза!),

И взгляд был мстительно-лукав.

«Учти, что в случае отказа

Пойдешь со мной на полиграф».

С тех пор ужасны стали громы,

Наш климат выведен за штат;

Зевес же (втайне от знакомых)

Прошел в Америке гештальт.

Но есть другое объясненье,

Оно мне больше по душе.

Лежит оно в стихосложенье

И чисто русское уже.

Когда по небу колесница

Грохочет, точно пироскаф,**

Литературоведу мнится

(И может статься, он и прав!),

Что это,

Будто строгий завуч

Ученику на склоне лет,

Так шлет Евгений наш Абрамыч

ФедорИванычу привет.

* По преданию, младенец Зевс был вскормлен молоком божественной козы Амалфеи.

** “Пироскаф” – знаменитое стихотворение Е.А. Баратынского.

Так вслед за французами именовали в России поначалу пароход – новое изобретение того времени, “огненное судно” в буквальном переводе с греческого (в отличие от паровоза, который как раз называли пароходом, – как в «Попутной песне» Глинки).