В твоём городе осень крои́тся из серого льна...
В твоём городе осень крои́тся из серого льна,
Стынет воздух, как юность прожитая.
И туман невозможный сводит на нет,
Все попытки согреть твою душу и мне,
Остаётся идти на отчаянный свет маяка.
В твоём городе небо в колоре морского льда.
Когда ты говорил о той осени, что у Кинкейда...
Грели краски размахом палитры,
И романтика виделась в алой листве,
И игра мазков дивных на каждом холсте,
Только город твой сер, будто другая планета.
Как легко говорить о той осени, что у Кинкейда...
Видит что-то своё каждый в одном и том же,
Жизнь – иллюзия. Можешь сменить пластинку!
Но ты прочь от себя, а куда в этом городе,
Где от каждого веет морозом и холодом,
И бездушье транзитом через толпу прохожих.
Видно тут всё одно, – все видят одно и то же!
Как же мне город мой соединить с твоим,
На грани миров, между вдохом и выдохом?
По ту сторону времени и пространства,
Неделимое в статусе - "Постоянство",
Только мы до сих пор на перекрёстке обид,
Как же мне светлый мир соединить с твоим?
В твоём городе небо – палитра морского льда,
В стенании ветра отчаянье горя испитого.
И молочный туман всё сводит на нет,
Все попытки спасти твою душу и мне,
Остаётся наощупь идти за тобой до конца.
В твоём городе осень крои́тся из серого льна...
