Как Кика Лёху любила (Э)

Рассвело на болоте. Кика выкарабкалась из зелёной жижи, стряхнула с юбочки налипшие водоросли, поправила бантик и, утопая в мягкой земле грязными босыми лапами, зашагала по делам, крепко прижимая к плоской груди узелок. Идти пришлось недолго. Зайдя в чащу и неуклюже перебравшись по бревну через ручей, она вышла к сторожке местного лешего.

 

Повиснув на плетне, долго тёрла лицо, оставляя разводы, задумчиво чесала длинный загнутый нос и, наконец, со всей мо́чи заорала во двор:

 

- Лёха! Лёшик! Эт я! Открывай ворота́! Открывай, а!

 

Она и сама могла бы скинуть верёвочку, но, будучи дамой, хотела, чтобы всё было по-людски.

 

На заднем дворе громыхнули ведром, послышался нецензурный стон и перед Кикой предстал крепкий волосатый мужичок в надетой на голый торс телогрейке. Он замахал руками, пытаясь жестами объяснить что-то незваной гостье:

 

"Дурында! Сказал же, не ходь сюды боле, неча тебе тут ловить!"

 

Кика понимала его без слов и таращила весёлые чёрные глаза.

 

- Вот, а ты не ругайся, я редисочки принесла, коржик тут, сало... А то исхудал жа, мой красавец, - девушка шла за ним, по пути оглядывая хозяйство. - А я тут, вишь, рыбку поймала и лягушку одну. Помыла, обсушила на камушке. Всё тебе.

 

Мужичонка обернулся, ещё возмущённее высказывая в кикинскую физиономию всё, что о ней думает:

 

"Ты в своём уме ли, лягушек я ишо не едал! Да знаешь, чо у меня в холодильнике? Нету у меня холодильника! Ясно тебе?"

 

- Так и не нужон он тебе! Поймал - съел, поймал - съел. Мне ли тебя учить!

 

Лёха с негодованием повернулся спиной и "замолчал".

 

Кика между тем расстелила вышитую салфеточку и принялась выкладывать на неё нехитрые гостинцы.

 

- Идём, Лёшенька. Поешь.

 

Не оборачиваясь, Лёха вытянул руку и получил в неё рыбёшку и две редиски с ботвой. Спустя секунду он хрустел всеми тремя и подозрительно щурился на Кику.

 

- Спрашиваешь, откуда в болоте редиска?

 

Лёха кивнул.

 

- Приплыла.

 

Лёха недоверчиво хмыкнул.

 

- Я тоже не поверила. Гляжу - плывёт. Я - хвать и к тебе. Ты ж любишь такое. Я-то всё больше по мясу. Муравьи, стрекозы. Ягоды.

 

Кика подпёрла лапкой лицо и счастливо смотрела, как тот ест. Леший доел припасы и выдавил подобие улыбки.

 

- Ну, ладно, пойду я. Ты не скучай.

 

Лёха показал жестом, что и не думал.

 

Кика на прощание помахала салфеткой, заодно вытряхнув чешую, отошла прочь метров на десять и затаилась в кустарнике. Пару минут спустя вышел леший, прикрыл калитку и бодро зашагал по кривой тропке.

 

- Нажрался и по бабам пошёл, - удручённо резюмировала Кика и на цыпочках последовала за ним туда, где на самом краю леса туристы разбили палаточный городок и где в отсутствие остальных сочная красавица, пытаясь обустроить быт, что-то развешивала на верёвке.

 

Лёха выглядывал из-за дуба, созерцая аппетитные формы и, казалось, становился ещё немее. Он вжался в ствол, когда красавица прошла мимо, не заметив его. Сорвавшись с места, Лёха обогнал девушку ельником и принялся подкидывать то хвороста на тропинку, то букетик васильков, то землянику на лопушином листе, по-детски радуясь её изумлённому лицу и забыв о том, что должен вредить, а не наоборот.

 

- Ну, и кто из нас дурында, - бормотала под нос Кика. - Совсем башку потерял. Разве же я не красивее её?

 

Кика вытащила из глубины юбки осколок зеркальца, сунула в него мордочку и разочарованно спрятала обратно.

 

Так прошёл день. И ещё один день. И ещё. Лёха следил за красавицей, Кика - за Лёхой, пока не кончилось время отдыха. Туристы ушли, а Лёха затосковал, сидя на муравейнике. Кика гладила его по голове, не решаясь обнять. Долго сидела рядом, покуда он не уснул.

 

Наутро принарядилась, пришлёпала к сторожке и растерянно остановилась. Двор был пуст. А с опушки доносились "Багама мама" и шум новых гостей. Сообразив, что Лёха опять отправился глазеть на прекрасное, Кика вернулась в свою болотную избёнку, повыкидывала зеркала, плюхнулась на кровать и, накрывшись с головой одеялом, тоненько и надолго заскулила.

 

На небе щерилась луна, просвечивая сквозь толщу воды, а обитатели болота всё слушали, как над ними плыли тихий туман и музыкальная тема улитки из Первого скрипичного концерта Вивальди.