Ева. Фантазии не о математике

I

В твоих владеньях – тьма, былого пепелища,

густая морось жжёт, ветр протяжно свищет,

хлад в твоих руках, а в сердце – гулкий вой.

 

Во мраке ты живёшь, в страхе перед светом:

однажды он изжёг всё то, что ныне пеплом

стелется во взгляде. Оцелован мглой

 

и монумент тому, кого давно любила:

исколото лицо, в пыль истёрто имя.

Он некогда сиял – дико и свирепо

 

светом, что ласкал, – огней безумных светом.

Со смертью на устах он заполнял чертоги

сладостно живым, печалию глубокой.

 

Светел ль свет, что оставляет тень?

Тьма страшна, но слепота – страшней.

В сиянии своём неумолим,

он свергнут был тобой, и тьма накрыла мир.

 

II

Последние слова перед моей кончиной

какими быть должны, когда ты далеко?

На небе облака громадами застыли

и падают на мир медлительно легко.

 

Мне горестно лежать, растягивать мгновенья

памяти – стирать их нежные осколки.

Мой ангел, никогда не будет мне прощенья:

я так тебя любил, но не сказал ни слова.

 

Как близко облака, их кружева – что пряди

твоих волос и смеха, я их могу коснуться,

покаяться в печалях. Пулей свист, удары

бомб – всё гаснет, исчезает мороком.

Пусть сейчас усну и не смогу проснуться,

моя любовь, я стану, стану облаком.

 

III

Учение твердило скучные глаголы,

ментора лицо искажено укором –

каков же будет этот скучный лик,

когда покажешь ты язык!

 

Да! И поделом! О нравоучения,

вы не подсолнухи – вы одно мученье!

«Ева – параграфом твердил учитель, -

учитесь или уходите!».

 

Что делать, раз этот олух

не отличает плоскость круга и подсолнух!?