Маячило

 

любовь мировая, первая —

 

скажи,

 

что же знала джоконда о леонардо?

 

а ничего!

 

лишь кости кисти,

 

да краски,

 

которыми сердце

 

красило звука штуки —

 

до крови —

 

до красот остановки лица и пейзажа, —

 

там, где,

 

видимо, спас маяковский,

 

так чтоб:

 

вы меня - у меня,

 

наконец-то украли,

 

или я вас