Море истерически ревело...
* * *
Море истерически ревело,
А москвичка, стоя на ветру,
Столь же истерически ревела –
Будь я проклят, ежели совру.
Это я курортницу обидел,
Дурой избалованной назвал,
И внезапно в ужасе увидел,
Как ее накрыл девятый вал.
Валом принесенная акула
В тот же миг напала на нее.
В серой водоверти промелькнула
Кровь, как ярко-красное тряпье.
Тетка от акулы отбивалась,
И удаться это ей могло б,
Если б чайка сверху не кидалась,
Не клевала тетку в низкий лоб,
Если б крабы, снизу подползая,
Ей не повреждали мощных икр…
Впредь на море ехать не дерзаю,
Навидался я подобных игр.
Насмотрелся, как в морском просторе
Женщинам случалось исчезать –
Так бывает, если им на море
Просто правду горькую сказать.
* * *
Когда я поймал мерзавца-слепня
И ввел ему в зад травинку,
То мне сказал печально Христос:
«Ты сделал неладно, сынку.
Да, паразитов до́лжно карать,
Я с этим не спорю, чадо, –
Прибей подлеца! Но травинку в зад
Засовывать все ж не надо.
Это – излишество, и вообще
Кара – печальное дело».
Господь умолк, и в вечерней мгле
Риза его белела.
Он поразмыслил и произнес:
«А может, все-таки надо?
Увидев зло с травинкой в заду,
Я сам смеюсь до упада».
