Сень тропичного Рождества

Я не стяжаю лучшего бессмертья: На вёрсты выпал - снеговой туман. О тишины огняной баптистерий! О Рождество в клубящихся домах! И сумерек лиловое присловье, И очаги неслыханных чудес. Луны - сквозь облака - глаза воловьи - Нас настигают ввечерУ - и здесь. Горацио, есть многое на свете, Что мы - лишь норовили отрицать. Ещё вот-вот - и даль снегА разверзнет - Какие не решалась разверзать. О Рождество в купели навечерий, Архангелов всесущие зрачки. И ясен смысл загаданные вещей нам, Где ходят дном - медузки и рачки. Отобщены от севера - строкою Зимы наставшей, - мы под Богом тут. Подрагивают луццу на приколе, Созвездия подлОм - века метут. И прядево вселенского свеченья, Шитва всегалактичного руно - Тропичное справляет повечерье, Причастное печали островной. Амброзия магнолиевой нОчи Все покрывает тяжкие грехи. Задабривать ГОспода в изножье - Слова и дУхи, плачи и стихи. И взору явлено подобие красок, Что исполняет верою закат. Сюда маршрут сапфирный не напрасен, Из бездны холодов - морской агат. Аквамарином стянуто изречье ВолнЫ, берущей лакомый рефрен. Здесь контур облаков сквозной и резче: Уходит Адриатика в Тиррен. И Пиренейские шитво исходит Изрытой линией береговой. Изрезанные бухты верховодят Мечтой сплошной - о тайне вековОй. О эти кельи в каменистой клади! Рубил каменотес здесь анфилады: Брусок лимонный - в скАлы прочно вбит. Укромной виллы доблестный палаццо - Вдали приятно контуром рябит. О ровные ступени цитадели, Где, что ни угол, - привечают всех. В фортецце - пО три комнаты отели - От мира достовернейший отсек. Арабских лун изнеженные грани, Народных пряных танцев чистота. О храмов католических убранство! В закутьях стен - снуренные стада. О первозданных истин предначертье, О синий, в звЕзди тропиков зенит! В купели дух отпразднует вечерней - Боль, страсть и то, что на душЕ щемИт. Гурты здесь тихие в степи пасутся, И сердцем Бог едва ли отвердел. Верховные и малостные судьбы: Псы Павла - что ни каменный вертеп. О Рождества тропические нимбы, О хОры на прозрачных солеЯх. Как татей - непреречнейший вознИца, Апостольский здесь взор неукоснимый - На всех найдет елейных колеях. Они, тропичные во мгле часовни, Госпитальеров медные замкИ. О время наступающих бессониц, Печали в горле рыхлые комки! О крылья чаек, о форель в лагунах. О над водой простертый альбатрос. Над сердцем вещая царила скудость - И алтари стлалА снопами роз. И муэдзИн с волхвОм бредут с Востока - Отмеченному кланяться звездой. И солнца замечтавшегося топка Вселяет обнаженный восторг. Как истончался мир по зазеркальям Венецианским - в отплесках гондол. Тогда над миром призрачным - смеркалось, И трепетал коралловый атолл. И коптские фонарики дрожали, Оливковых в проистеченье грез. Душа, раздавшись небом, - жить мешает, Приняв всё, что увидено, - всерьез. "Звезда смотрела Рождества, как гостья", - Лишь с ею облюбованных высот. Песка стоят до той - стога-покосы: Душа - вину Элизия несёт. Июль 2022-го, Анна Полибина-Полански.