Этапы большого пути, или От Египта до порога

Пшукни Ландрасек

Краткое содержание для тех, кому лень дочитать до конца:

А потом - суп с котом

Как только Тигра год настал,

январь мороз навьючил,

к нам необычного кота

привел к порогу случай.

Худой – в чем держится душа! -

взъерошенный загривок,

но уважение внушал

он выправкой тигриной.

Он полосатый морщил лоб –

ну, чисто тигр обличьем! –

и произнес нам монолог

на языке мурлычьем.

— Я вам откроюсь, не тая,

пускай сейчас я хиппи,

но родословная моя

из Древнего Египта.

Я не какой-то там босяк

и кто б там не судачил,

созвездье Льва на небесах –

из наших, из кошачьих.

Где только в мире нету нас,

в Австралии и в Осло,

и даже есть своя страна –

Кот-д`Ивуар зовется.

Хотя я в книжках и не спец,

но вам скажу без спеси:

в лице Матроскина воспел

нас Эдуард Успенский.

Я горд и несказанно рад,

что мы, коты, в натуре,

смогли внести весомый вклад

в историю культуры.

И сам Маршак писал о том,

(но вы смотрите шире!),

как загорелся кошкин дом,

и как его тушили.

Да и Перро вам подтвердит –

тому свидетельств масса, –

как прадед в люди выводил

маркиза Карабаса.

И помнят Волк, Медведь с Лисой –

не будь помянут на ночь! –

что из сибирских из лесов

дед, Котофей Иваныч.

Хоть наше дело сторона,

спроси любого урку,

что от и до поет шпана

историю про Мурку…

А сколько песен про котов,

про черных и про белых,

я хоть сейчас, мя-я-а-у, готов

восполнить все пробелы!

Краснознаменный ваш ансамбль

отстанет враз на старте

начать лишь стоит нам, котам,

свои концерты в марте.

А сколь положено труда,

и сколько лет учебы,

чтоб в клоуны путевку дать

тому же Куклачеву?

Да только клясться я готов,

нас очень редко ценят,

и вся история котов –

история гонений.

Вот, вспомнишь детство – сразу в дрожь,

как в Спарте древним грекам:

чуть родился – тебя в ведро,

а то и вовсе в реку.

Хоть Средние века возьми –

печальные сюжеты! –

там, по большому счету мы

на ведьм охоты жертвы.

Обида до сих пор свежа

и помнит мой прапрадед,

Как Пушкин нас на цепь сажал,

и так шахерезадил.

Вы потому, из носа кровь,

со мной должны возиться,

что я любимый ваш герой

и жертва инквизиций.

…Я б мог украсить вам постель,

мохнатой лежа шапкой,

а заскучаете – гостей

намыл бы мягкой лапкой.

И от прародины вдали

открыв такие тайны,

я просто требую налить

мне блюдечко сметаны. —

И так нам в душу кот запал,

такой он славный гость был,

что мы открыли тетрапак,

и выполнили просьбу.