[не втиснувшаяся в сказочный конкурс ]

 

В жёлто-канареечной беседке в тени старой яблони сидели четверо девочек. Троим около десяти, а одной лет пять.

 

«… и вот, значит, сошёл он с автобуса и идёт прямо за ней следом, — с завыванием, нараспев, рассказывала самая старшая из них.. А старуха-то подходит к кладбищу. Он за ней. А старуха-то идёт, идёт, и подходит к большой-пребольшой могиле и начинает её прямо руками раскапывать. А он, значит, подходит к ней потихоньку и — раз! — руку ей на плечо. «Ты чего, говорит, тут делаешь ночью на кладбище? А?!» А она так оборачивается и говорит… — тут девочка перевела дух, сделала страшные глаза и вдруг заорала во всё горло: — Отда-ай мой руку!!!»

 

Слушательницы с визгом повскакивали с мест, а младшая громко расплакалась.

 

— Неужто так страшно? — весело спросил Иннокентий, облокотившись на изгородь.

 

— А-а. Конечно, когда Алсушка так кричит, — продолжала всхлипывать младшая. — И вы бы испугались.

 

— И я бы испугался, — признался Иннокентий. — А хотите, и я вам кое-что расскажу?

 

— Страшное?

 

— Ещё как!

 

— Тогда не надо, — встревожилась младшая.

 

— Давайте, давайте! — наперебой загалдели остальные трое.

 

— Значит так, начал Иннокентий, откашлявшись. — Жили-были принц и принцесса. Жили, конечно, во дворце, но родителей у них не было. Ну так вышло.

 

О, это был прекрасный дворец из бирюзового, розового и зелёного мрамора. А вокруг дворца был огромный сад, в котором запросто было бы заблудиться, когда бы не выложенные белыми плитами дорожки.

 

В саду росли необыкновенной красоты деревья, били фонтаны, пели птицы и бродили звери, все ручные и добрые.

 

Иногда во дворец приходили дети из окрестных селений и принц с принцессой весело играли с ними, потому что хоть и были они королевскими детьми, но толком не знали, что это значит, потому как жили, как я уже сказал, без родителей.

 

И вот однажды, был уже поздний вечер, лил проливной дождь, привратник доложил обеим высочествам, что какой-то бедно одетый человек стоит у ворот замка и просит его впустить.

 

— Да конечно впусти! — сказал принц.

 

— Такой дождь, он, должно быть, весь вымок, — встревожилась принцесса.

 

— Да, но он совсем не…

 

— Пока мы стоим, он мокнет под дождём и может простудиться, —рассердились добрые дети. Вели же впустить его скорей!

 

Привратник отвесил поклон и вышел. Через некоторое время вернулся, ведя за собой одетого в длинный и совершенно мокрый плащ человека.

 

— Ваши высочества, — тихо произнёс он, неловко припав на колено, — позвольте мне смиренно просить приюта в вашем доме. В округе ни души, а слава о вашем добросердечии перешагнула границы вашего королевства. Поверьте, когда-то и у меня был свой дом и я бы ни за что не посмел злоупотреблять чьим бы то ни было гостеприимством, но… Увы, судьбы была ко мне незаслуженно жестока. Став жертвой чужой зависти и вероломства, я потерял буквально всё и вынужден был скрываться на чужбине. Но зов родных мест… О, вы не знаете, к счастью, что это такое. Так вот зов родных мест толкнул меня обратно, я вернулся. Если б не дождь, я бы никогда не осмелился…

 

— Но кто вы?! —спросили принц и принцесса в один голос. — Если с вами обошлись несправедливо, мы…

 

— Моё имя вам едва ли что скажет, — странно усмехнулся незнакомец. — А что до справедливости, то извините, ваши высочества, но ведь вам не дано знать, что происходит во всех уголках королевства. И кроме того, — тут незнакомец вновь усмехнулся одним уголком рта, — королевство может быть лишь там, где есть король.

 

— Мы ещё молоды, — смутился принц, но…

 

—Но уже достаточно зрелы, чтобы не пускать в дом каждого встречного, у которого неизвестно что на уме, — грустно кивнул незнакомец.

 

— Да нет же, что вы! Как же плохо вы о нас подумали! Должно быть, скитания ожесточили ваше сердце…

 

— Мы вас ни за что не отпустим! — с жаром перебила его принцесса. — Можете пробыть у нас сколько пожелаете.

 

— Благодарю вас, — с достоинством поклонился незнакомец. — Однако же есть одно обстоятельство. — Видите ли, когда я скитался, дабы быть незамеченным, я пристал к труппе бродячих музыкантов. Они приютили меня, хотя сами нуждались. И бросить их сейчас, в эту сатанинскую непогоду с их насквозь дырявым фургоном… Нет, я, пожалуй, не смогу воспользоваться вашей добротой.

 

— Музыканты?! — радостно воскликнула принцесса. — Какое счастье! В нашем дворце есть всё, кроме музыки. А это невыносимо скучно.

 

—О да, ваше высочество, — вдруг оживился странный незнакомец, и глаза его сверкнули из-под мокрого капюшона. — Музыканты! А также лицедеи, жонглёры, силачи, факиры, маги, предсказатели, акробаты, заклинатели змей, шуты. Да разве всех перечтёшь! Им дай волю, они сотворят что вашей душе угодно.

 

— Конечно! — захлопали в ладоши принц и принцесса. — Немедленно! Сейчас же!

 

— Однако… — хотел было возразить привратник, но, внезапно наткнувшись на пристальный, в упор взгляд незнакомца, осёкся и побледнел.

 

И вскоре дворец заполнился гвалтом, смехом и музыкой. Пиликали скрипки, пели лютни и виолончели, звенели цимбалы и тамбурины. Шпагоглотатели глотали шпаги до эфеса, под потолком резвились одетые в платьица обезьянки, по перилам лестницы неторопливо скользили пятнистые анаконды. Танцевала, пела, гоготала уйма людей и немыслимо было представить, что всех их мог вместить небольшой пароконный фургон. И ещё в дворцовых залах невесть откуда появились в неприметном одеянии цирковых униформистов. Они ничего такого не делали, лишь, скрестив руки на груди, спокойно наблюдали за происходящим, лишь изредка обмениваясь друг с другом какими-то замысловатыми жестами.

 

— Как же хорошо, что мы их привели, правда?! — крикнула раскрасневшаяся от восторга принцесса, кружащаяся в танце с хохочущим чёрно-красным арлекином в полумаске.

 

— Ну да, конечно, — растерянно ответил принц. — Но я удивляюсь, куда подевалась вся прислуга?

 

— Ах, да какая ещё прислуга! — задорно прокричала принцесса, уносясь в темноту зала. — Знать я не хочу никакой прислуги!

 

Между тем, в зале стало совсем темно, музыка стала глуше, а людей в серой униформе — всё больше.

 

—Ваше высочество, — услышал вдруг принц за спиной голос незнакомца, — не угодно ль вам будет прогуляться в сад? Дождь уже кончился…

 

***

—Ну и как?! — вдруг громко и отрывисто спросил Каширин, сделав зверское лицо. — Страшно?!

 

— Н-нет, — неуверенно ответила одна из девочек. — У Алсушки страшней было.

 

— Ну так и слушайте свою Алсушку, — обиделся Иннокентий.

 

— Да ладно, досказывайте, — позволили ему. — Что дальше-то было?

 

— Дальше? Дальше, ваши высочества, покудова не придумано. Впереди осень и зима. Что-нибудь да придумается. Хотя если сейчас не страшно, то и дальше страшно не будет.

 

***

В спину подул резкий, холодный ветер. С деревьев посыпались тяжёлые капли. Где-то хлопнула калитка. Девочки в беседке тоже засобирались.

 

Лето кончилось.