Протри девятое

Протри девятое

 

А в тридевятом было так легко!

Поляны в одуванчиках белели,

как стаи легкокрылых облаков

тянулись в поднебесные аллеи…

 

Таких не встретишь даже на земле!

Хотя… лежу в траве и вижу птицу…

И снова тридевятый манит лес,

в который невозможно возвратиться.

 

Там ягоды горстями — жуй да жуй!

Малина, земляника и морошка!

Но в памяти всё прежнее держу,

как яркую секретную матрёшку.

 

И душу греет меньшая из них —

её не открываю никогда я.

Но образ чуда сам собой возник —

откуда? Мне ромашка нагадает…

 

Зажмурюсь, глядя в солнечный пятак,

и непременно вижу сквозь ресницы,

как зайчики несутся по пятам,

а может, невозвратное лишь снится?..

 

Жалею? Невозможно не жалеть.

А все твердят — жить надо настоящим.

Но солнце дразнит, брызжет из щелей —

отправлю сожаленья в долгий ящик,

 

туда, где все матрёшки сладко спят,

там неваляшка, пупсики и санки,

наряд для бала, бывший мне до пят —

тогда была принцессина осанка;

 

волчок, что называли все юлой,

искусственная ёлка в целлофане

и даже то, что в жизни не сбылось,

десятки лет пылится за шкафами…

 

А меньшая* матрёшка никогда

не открывалась — тайна в тридевятом.

Ей пятьдесят, а «хвостик» — ерунда,

лишь чуточку теперь шероховата.

 

27.о6.2о22 о3:о9

 

Самая маленькая матрёшка не открывается.