Не ко двору

Сижу на верёвке один в конуре, привязанный к шару земному.

Домашняя псина — не суслик в норе, но жизнь, словно тянущий омут,

где люд упивается радостью жить, под водку вкушая колбасы.

А ты был домашним, но всем стал чужим. Так, тявкнешь вполголоса басом…

 

Забыли мне косточку бросить вчера, а сами гудели в три ночи…

А, может, мне страшно во тьме… чур-чура! Тоскливо и холодно очень…

Весь мир на верёвке привязан ко мне: держу — не сорвался б в мой омут!

Здесь боли-то больше, чем в море камней. Должно, у людей по-другому…

 

И гавкать пропало желание вдруг: отпугивать нечисть не в силах.

Она, как ни странно, пришлась ко двору — меня ни о чём не просила.

Мы в дождь укрывались в щербатом дому — им толь поменять неохота.

И нечисть изведала капельку мук, представив моих доброхотов.

 

Мы даже скулили дуэтом слегка — не выть же, хвосты поджимая.

А светлая жизнь, как фонарь далека — по старой колейке трамвая.

Сорваться б на волю… удерживать мир теперь уже некому, что ли?

Иль трудно уже оставаться людьми — добру разве учатся в школе?

 

Хозяева гавкались ночь напролёт, звенели посуды осколки.

Вздыхал, пробуждаясь, космический лёд — далёкий, подтаявший, колкий.

Ночь морду на лапы мостила в тоске, как я, понимания желая.

Она одинока… Подружится ль с кем? Зальются ль Псы Гончие лаем?..

 

17.о6.2о22 о1:12