У. Шекспир. Монолог Гамлета Быть или не быть
To be, or not to be, that is the question:
Whether ’tis nobler in the mind to suffer
The slings and arrows of outrageous fortune,
Or to take arms against a sea of troubles
And by opposing end them. To die — to sleep,
No more; and by a sleep to say we end
The heart-ache and the thousand natural shocks
That flesh is heir to: ’tis a consummation
Devoutly to be wish’d. To die, to sleep;
To sleep, perchance to dream — ay, there’s the rub:
For in that sleep of death what dreams may come,
When we have shuffled off this mortal coil,
Must give us pause — there’s the respect
That makes calamity of so long life.
For who would bear the whips and scorns of time,
Th’oppressor’s wrong, the proud man’s contumely,
The pangs of dispriz’d love, the law’s delay,
The insolence of office, and the spurns
That patient merit of th’unworthy takes,
When he himself might his quietus make
With a bare bodkin? Who would fardels bear,
To grunt and sweat under a weary life,
But that the dread of something after death,
The undiscovere’d country, from whose bourn
No traveller returns, puzzles the will,
And makes us rather bear those ills we have
Than fly to others that we know not of?
Thus conscience does make cowards of us all,
And thus the native hue of resolution
Is sicklied o’er with the pale cast of thought,
And enterprises of great pitch and moment
With this regard their currents turn awry
And lose the name of action. Soft you now!
The fair Ophelia! Nymph, in thy orisons
Be all my sins remember’d.
Подстрочный перевод.
Быть или не быть, вот в чем вопрос:
Благороднее ли в уме страдать
Пращи и стрелы неистовой судьбы,
Или взять оружие против моря бед
И, противодействуя, покончить с ними. Умереть — спать,
Больше не надо; и сном, чтобы сказать, что мы заканчиваем
Боль в сердце и тысяча природных потрясений
Эта плоть наследница: это завершение
Искренне быть желанным. Умереть, заснуть;
Спать, а может быть, мечтать — да вот беда:
Ибо в этом сне смерти какие сны могут прийти,
Когда мы свалим с этой бренной спирали,
Должен дать нам паузу - есть уважение
Это делает бедствие столь долгой жизни.
Ибо кто будет нести кнуты и насмешки времени,
Угнетатель не прав, гордец унижен,
Муки разлученной любви, промедление закона,
Дерзость офиса и презрение
Эта терпеливая заслуга недостойных берет,
Когда он сам мог бы сделать его тишину
С голым кинжалом?
Кто бы скорбь нести,
Кряхтеть и потеть под утомленной жизнью,
Но что страх перед чем-то после смерти,
Неоткрытая страна, из которой родом
Ни один путник не возвращается, озадачивает волю,
И заставляет нас скорее нести те беды, которые у нас есть
Чем лететь к другим, о которых мы не знаем?
Так совесть всех нас делает трусами,
И, таким образом, родной оттенок разрешения
Изнемогает от бледного оттенка мысли,
И предприятия большого шага и момента
В связи с этим их течения поворачиваются наперекосяк
И потерять имя действия. Ты тише сейчас!
Прекрасная Офелия! Нимфа, в твоих молитвах
Будь помни все мои грехи.
Мой вариант.
-Мне быть, или не быть? - вот в чём вопрос!
Что благородней, страдать умом от всех камней
И стрел неистовой судьбы, или клинок себе воткнуть,
Прервать потоки бед, покончить разом с ними,
И умереть – уснуть, чтоб больше сердце не страдало
От тысячи природных потрясений, наследства плоти,
И как такой развязки не желать?
Умру – усну и буду видеть сны, да вот беда, не знаю,
Какие будем видеть сны мы после смерти,
Когда душа покинет бренные останки?
Бог должен нас простить и уваженье проявить,
За эти бедствия столь долгой, трудной жизни.
И те, кто будут выносить кнутов побои и насмешки
Докажут, что угнетатель их не прав, гордец унижен будет,
И муки от разлУченной любви, и промедления возмездия закона,
От дерзости властей, и презренья простых людей, уйдут.
Возможно, верх берет лишь тот, кто сам себя освободит от гнёта
одним движением кинжала?
И мы могли бы скорбь нести,
Кряхтеть, потеть под грузом, угнетений жизни,
Но страх пред неизвестным после смерти,
Где для живых закрытая страна, откуда наши души родом,
И путник не один не возвращался, лишает воли,
И заставляет нас сносить те беды, которые есть у нас,
Чем улететь к другим, которых мы не знаем, к сожаленью?
Так совесть делает нас трусом,
И красота природного цветка,
Изнемогает от тусклого оттенка мысли,
И реки новых начинаний и больших стремлений,
От неизвестности и страха, текут порой не прямо,
И потерялся смысл тех действий.
Но, тише!
Прекрасная Офелия явилась!
О, нимфа! В своих молитвах,
Мои грехи все помяни.
09.06.2022 г.
